Умеющая искать
Шрифт:
Сестра Морея думала недолго.
– Давай попробуем, - согласилась она. – Если ты можешь ходить, грех сидеть в коляске.
Так начались наши тренировки. Всю эту неделю сестра Морея почти не выходила от меня. Поначалу во время наших прогулок по комнате она большей частью таскала меня за собой, но постепенно у меня стало получаться всё лучше и лучше.
Вечером приходил Беан. Мы вместе ужинали, и брат рассказывал мне, как прошёл день. Я слушала, массируя свои ноги или собирая новую картину из камней. Без меня брат продал уже две. И пусть мы выручили за них всего пятьдесят юртов, зато это были наши деньги, и они хоть немного приблизили нас
Денег по-прежнему было мало. Если учесть, что нам нужна была одежда на смену, хватит их только на несколько месяцев. И за эти месяцы я должна найти работу.
Хотя и выматывалась физически, а мои ноги и болели после принудительного хождения, я чувствовала удивительный подъём. Силы мои прибывали, и я твёрдо поверила в то, что смогу уйти их приюта своими ногами. А общение с сестрой Мореей дало толчок к некоторым гениальным практическим озарениям.
Например, я научилась делать вполне приличную туалетную бумагу из вымоченных листьев чейваза – растения, в изобилии растущего во дворе приюта. Его широкие листья были волокнистыми и пористыми, а по форме напоминали мне небольшие листья лопуха. В сыром виде листья не годились для того деликатного дела, к которому мы их приспособили, однако сестра Морея однажды рассказала мне, что ставит на лист чейваза кружку с кипятком, чтобы на столе не оставалось пятен и заметила, что лист светлеет и становится мягким.
Ей не хватало одного шага, чтобы совершить открытие, к которому я была готова благодаря знаниям из прошлого мира. В тот же вечер я попросила Беана сгонять за кипятком и устроила экспериментальное замачивание.
Листья действительно стали мягкими и сильно посветлели. Сушить их в сыром помещении было затруднительно, поэтому с утра я отправила брата во двор, наказав разложить листья на солнце и придавить мелкими камушками, чтобы не улетели.
Вечером, вернувшись от храма, Беан занёс мне с улицы мягкие разлохмаченные листья приятного мятного цвета. Я держала их в руках, не веря собственному счастью. То, что эксперимент удался, было видно и на глаз, и на ощупь. Чтобы убедиться в гигроскопичности листьев, я капнула на них воду. Та впиталась без следа. То, что надо! Я всё же опасалась, не повредят ли вещества, содержащиеся в чейвазе, коже, и только потому не привлекла к эксперименту Беана, решив обезопасить брата от неприятных возможных последствий, хотя он с интересом наблюдал за мной, не понимая, зачем мне столько вымоченной травы.
Как любой отважный первоиспытатель, я немного трусила, но эксперимент прошёл более чем успешно, подарив мне ощущение комфорта, по которому я так истосковалась.
Этому открытию я радовалась, как ребёнок. Я не могла не понимать, что и практическое значение моего открытия было велико. Даже в таком неразвитом обществе люди способны оценить преимущества нового средства гигиены.
А если я ещё найду способ обеззаразить поверхность листьев! Они, правда, и без того вымачивались в кипятке, но после сушились на улице. Нужно поспрашивать, какие травы используют здесь от воспалений и при ранах. Ведь если пропитать верхний слой отваром такой травы и прошить несколько слоёв, это ж будет незаменимо при здешнем уровне женских средств гигиены! Меня дамы на руках носить будут! Только бы скорее встать на ноги!
Радостное возбуждение давало мне силы для новых тренировок.
Как любой приличный коммерсант, хоть и будущий, я решила пока держать в секрете и немудрёный рецепт изготовления туалетной бумаги и мои грандиозные планы,
Я много думала, как лучше совершить побег. Не было смысла прятаться в городе – он был слишком маленьким, а риск однажды попасться на глаза той же сестре Винавии очень велик. Оставалось надеяться, что денег, вырученных на аукционе и наших собственных сбережений хватит на то, чтобы уплыть на корабле подальше отсюда, и на то, чтобы снять крохотный номер в самой скромной гостинице. А дальше…дальше придётся положиться на волю судьбы.
Я бы, может быть, и дальше предавалась мечтам и не спеша восстанавливала силы, но однажды вечером случилось страшное – Беан не пришёл домой. В тот вечер я ждала его как никогда, даже двери приоткрыла – может быть, чувствовала неладное. Услышала, как по коридору прошла Лиро и заговорила с подругой. Я добралась до порога и окликнула её.
– Лиро, где Беан?
Девочка странно взглянула на меня – косо и немного испуганно, и торопливо удалилась, ничего не ответив. Я подумала, что она впервые увидела меня на своих ногах и удивилась, но, как оказалось, дело было не в этом.
Ещё целый час я ждала, то и дело выглядывая в коридор, и уже хотела отправиться к Лиро сама, но в это время в комнату вошла сестра Морея. Она была мрачна и решительна. Следом за ней шла зарёванная Дарис и хмурый Тимто.
– Собирай свои вещи, Ники, - сказала монахиня, не глядя на меня. – Мы уходим.
– Куда? – уже по-настоящему испугалась я. – Ты знаешь, где Беан?
– Он сюда не вернётся. Мы поговорим на улице, - отрезала монахиня. – Или мы сейчас уходим, или не уйдём уже никогда. Собирайся, я выйду на минутку. Нужно, чтобы сестра Винавия ничего не заподозрила.
Стуча зубами от страха за брата, я бестолково схватила узелок с листьями чейваза, всхлипнула и бросила его, отыскивая глазами жалкие тряпки, что носили мы с Беаном.
– Тим, - тихо сказала Дарис. – Помоги собраться Николь. Проследи, чтобы она ничего-ничего не оставила. Это важно!
Тимто усадил меня на коляску, сунул в руки злосчастный узелок, принёс рубашку Беана и моё выстиранное платье с верёвки во дворе. А больше у нас ничего и не было.
Когда в комнату вновь заглянула сестра Морея, я была готова выезжать.
В карету, подкатившую к приюту, монахиня закинула меня как мяч в баскетбольную корзину. Мягкий узел полетел следом. Я нервничала всё больше, а когда сестра Морея сказала вышедшему провожать Тиму:
– Отвезёшь коляску в комнату Николь. Придумай что-нибудь, чтобы её не сразу хватились.
– Я сделаю куклу, - пообещал Тимто. – Со спины никто и не поймёт, кто сидит в коляске!
– А как же…? – начала я и осеклась, встретив взгляд монахини.
– Коляска принадлежит приюту. Если мы возьмём её, нас быстро найдут.
Тимто кивнул и показал на метку на спинке. Я по наивности своей думала, что так нумеруют инвентарь.
Я махнула рукой Тиму. Он махнул в ответ и расстроенно отвернулся, покатив коляску к входу.
– Когда-нибудь, - тихонько пообещала я ему вслед. – Вы только дождитесь!
Лошадь торопливо шагала вниз по дороге. Мы ехали быстро, но видно было, что сестра Морея готова была выйти и пойти пешком, если бы это ускорило движение.
– Мы едем за Беаном? – спросила я, умоляюще посмотрев на монахиню. – Пожалуйста, расскажите мне, что случилось!