Умеющая любить
Шрифт:
Когда мы входили в зал, я снова убедилась в удивительном даре подруги. Дарис крепко сжала мою руку и поражённо прошептала:
– Николь! Неужели это правда?! Мы все…уедем с тобой?
Я в ответ легонько пожала её пальцы, и торопливо отвернулась, чтобы не видеть, как из-под сомкнутых век девочки покатились слёзы.
В столовой собрались все обитатели приюта – двенадцать детей, из которых я не знала двух новеньких, видимо, взятых вместо нас с Беаном; обе монахини, и даже повариха. Последняя с любопытством смотрела на коронета Лигрезо, сестры же, напротив, отводили взгляд и имели вид бледный и растерянный.
Лигрезо оглядел всех детей и сказал:
– Кажется, все собрались. Прошу вас назвать своё имя и кратко рассказать, чем вы занимались сегодня днём. Начнём с тебя – он посмотрел на Тимто, стоящего рядом со мной. Дарис он усадил за столик, моё же прежнее место было уже занято, и из солидарности мальчик тоже остался стоять. Он немного растерялся, но ответил так громко, как позволил сорванный в карцере голос:
– С утра я должен был идти просить милостыню к храму, но сестра Винавия заперла нас с Дарис в карцере.
– Спасибо. Теперь ты, - взгляд Лигрезо остановился на худенькой девочке лет семи.
– Я просила милостыню у храма, - сказала малышка, и голос её задрожал.
– Не бойся, никто не будет ругать тебя за это, - мягко сказал Лигрезо. – Нам просто нужно знать, как проходит ваш день.
Так, один за другим, дети рассказывали, чем они занимались. Один из представителей службы вёл протокол опроса. Сестра Винавия нервно поджимала губы.
В результате опроса выяснилось, что в приюте и на огороде работало всего трое, остальных привезли от храма. Впрочем, по загорелым и обветренным лицам детей сразу было видно, что большую часть времени они проводят на улице.
После того, как был установлен обычный распорядок дня, коронет Лигрезо опросил детей о том, чем их кормят в приюте. Я с уважением смотрела на мужчину – при своём высоком происхождении, он вовсе не чванился, говоря с простолюдинами, и умел расположить к себе. Дети простодушно раскрывали секреты скудного меню, показывали размеры порции. Коронет попросил повариху положить среднюю порцию, и взвесить её, а присутствующих представителей службы зафиксировать результат.
Опросив, сколько денег приносил с паперти каждый из детей, Лигрезо спросил сестру Винавию, куда расходовались заработанные сиротами деньги. Монахиня невнятно пробормотала что-то о тёплых вещах к приближающейся зиме, однако не смогла предъявить ни одной покупки.
Щёки сестры Винавии горели всё ярче. Когда же Лигрезо спросил, по чьей инициативе в приюте существует карцер, монахиня заявила, что будет отвечать на вопросы только в присутствии настоящей хозяйки приюта – Ардины Безье.
«Почти как отказ от беседы без адвоката», - подумалось мне. Вот только вряд ли мамаша Безье согласится выступить адвокатом. Скорее всего, она будет топить управляющих приютом монахинь, и столкнёт на них всю вину.
Коронет Лигрезо не стал настаивать.
– Что ж, мы вернёмся к этому вопросу позже, - сказал он и, повернувшись к поварихе, приказал. – Покормите детей. После обеда все должны ждать в своих комнатах, - и, кивнув мне, коронет вышел из столовой. Мы с Дженной последовали за ним, служба безопасности вывела монахинь, и мы направились в кабинет сестры Винавии.
Здесь,
Рассказ сестры Винавии произвёл на меня настолько гнетущее впечатление, что это не укрылось от коронета. Лигрезо внимательно взглянул на меня и предложил нам с Дженной выйти подышать свежим воздухом.
– Благодарю вас, коронет Лигрезо, - вежливо отказалась я. – Я предпочитаю остаться.
Как бы ни было трудно слушать откровения этой бессердечной женщины, я должна была знать всё. Кроме того, я надеялась, что смогу помочь.
Сестра Винавия стояла на том, что карцер – это небольшой склад для хранения мебели. Её даже не смутило то, что комната была абсолютно пустой. Монахиня стояла на своём, и убеждала, что распорядилась отвести туда детей, потому что спальни не запираются.
– Зачем же вам было держать их под замком? – спросил Лигрезо. – Ведь вы могли поговорить с ними по очереди в вашем кабинете.
– Я боялась, что дети сбегут, ведь деньги, которые у них обнаружили, не взялись ниоткуда! После беседы сестра Бастина должна была привести ко мне в комнату Дарис, а после Тимто.
– Фрил утверждает, что дети провели взаперти несколько часов, - возразил Лигрезо. – И если они заболеют от переохлаждения, спрос с вас, сестра Винавия, будет совсем другой. Вам ещё придётся отвечать за причинение вреда здоровью фра Николь.
– Фра? – недоумённо произнесла монахиня и смерила меня холодным взглядом. – Отец этой девушки никогда не был фрамом, что же касается мачехи, то она передала право на воспитание детей. И нашей заботой было воспитать их так, чтобы детских душ не коснулась скверна! Эту девушку я действительно наказала, за то, что она на виду других приютских детей села в карету к мужчине и уехала с ним в неизвестном направлении!
Я вспыхнула, но коронет Лигрезо остановил меня жестом.
– Об этом случае мне совсем по-другому рассказал мой боевой товарищ, фрам Геманир, - холодно сказал мужчина. – Ведь именно он спас от, как вы выразились, скверны, младшего брата фра Николь. И вам ещё предстоит ответить за то, почему дети оставались без присмотра и защиты на весь день, и как получилось, что с вашего молчаливого согласия из приюта могли забрать любого понравившегося ребёнка.
Сестра Винавия отвела взгляд и больше не смотрела на меня, но я прямо-таки физически чувствовала ненависть, которую она излучала.
– Простите, коронет Лигрезо, но может быть, вы, как представитель закона, ответите мне, куда делась сбежавшая из приюта сестра Морея? – спросила сестра Винавия. – Разве она не совершила подобное преступление: украла детей и скрылась с ними?!
– Отвечу, - спокойно ответил коронет Лигрезо. – Однако я, как представитель закона, использую другие формулировки: сестра Морея не украла этих детей с корыстной целью, а спасла от вашей жестокости и домогательств Ардины Безье. Сейчас сестра Морея является официальным опекуном Николь и Беана Саган.