Умирающая Земля. Сб. [Умирающая Земля. Машина смерти. Глаза Верхнего мира. Большая планета.]

Вэнс Джек Холбрук

После завтрака пилигримы собрались на дороге, где к ним присоединился Лодермюльх, который всю ночь расхаживал по дороге.

Гарстанг пересчитал группу и засвистел в свой свисток. Пилигримы двинулись вперед, через мост и дальше по южному берегу Аска к Эрзе Дамат.

* * *

Три дня пилигримы шли вдоль Аска, проводя ночи за баррикадой, возводимой волшебником Войондом из складного кольца слоновой кости, — предосторожность необходимая, потому что за оградой, еле различимые в отблесках костра,

бродили существа, желающие присоединиться к обществу: деоданды, негромко стонущие, эрбы, постоянно меняющие свой рост от двух до четырех футов, но никогда не чувствующие себя удовлетворенными. Однажды гид попытался перескочить через баррикаду; в другой раз три гуна объединенными усилиями взялись за нее: они разбегались и бились о столбы, а пилигримы изнутри в страхе смотрели на них.

Кьюджел подошел, ткнул горящей веткой в одну из налегающих фигур и вызвал крик боли; в щель просунулась огромная серая рука. Кьюджел отпрыгнул. Баррикада выдержала, звери скоро начали ссориться и ушли.

Вечером третьего дня пилигримы подошли к слиянию Аска с большой медленной рекой, которую Гарстанг назвал Скамандер. Поблизости росли большие бальдамы, сосны и дубы. С помощью местных дровосеков свалили деревья, обрубили ветви и стащили бревна к воде, где соорудили плот. Все пилигримы взошли на плот, и он тихо и спокойно поплыл вниз по реке.

Пять дней плот плыл по широкому Скамандеру. Иногда берегов почти не было видно, а иногда плот проходил мимо зарослей тростника вблизи берега. Делать было нечего, пилигримы затевали долгие споры, и расхождение мнений по любому вопросу было значительным. Часто разговор касался метафизических тайн или тонкостей принципов гилфигизма.

Субукул, наиболее ревностный пилигрим, в подробностях объяснял свое кредо. В основном он разделял ортодоксальную гилфигитскую теософию, согласно которой Зо Зам, восьмиголовый бог, создав космос, отрубил себе мизинец на ноге, и из него возник Гилфиг, а из капель крови появились восемь человеческих рас.

Родемаунд, скептик, нападал на эту доктрину:

— А кто создал этого твоего предполагаемого «создателя»? Другой «создатель»? Гораздо проще предполагать конечный продукт: в данном случае гаснущее солнце и умирающую землю.

На это Субукул в сокрушительном опровержении цитировал гилфигитский текст.

Некто по имени Бланер стойко проповедовал собственную веру. Он считал, что солнце — это клетка в теле гигантского божества, которое создало космос в процессе, аналогичном росту лишайника на камне.

Субукул считал эту гипотезу слишком усложненной.

— Если солнце — клетка, то какова тогда природа Земли?

— Крошечное животное, извлекающее пропитание, — ответил Бланер. — Такие взаимоотношения известны повсюду и не должны вызывать удивления.

— Но что тогда нападает на солнце? — презрительно спросил Витц. — Другое маленькое животное?

Бланер начал подробное объяснение своей веры, но вскоре был прерван Праликсусом, высоким худым человеком с пронзительными зелеными глазами.

— Послушайте меня: я все знаю, — заявил он. — Моя доктрина — сама простота. Существует огромное количество

условий и еще больше существует возможностей. Наш космос — это возможное состояние: он существует. Почему? Время бесконечно, и поэтому любое возможное состояние должно осуществиться. Поскольку мы живем в данной возможности и о других ничего не знаем, мы дерзко и высокомерно приписываем себе свойства исключительности. По правде говоря, любая возможная вселенная существует, и не единожды.

— Я склоняюсь к аналогичной доктрине, хотя и являюсь убежденным гилфигитом, — заявил теоретик Гасмайр. — Моя философия предполагает последовательность создателей, причем каждый абсолютен в пределах своих прав. Перефразируя ученого собрата Праликсуса, если божество возможно, оно должно существовать! Только невозможные божества не существуют! Восьмиголовый Зо Зам, отрубивший Свой Божественный Мизинец, возможен, следовательно, он существует, что и подтверждается гилфигитским текстом!

Субукул замигал, открыл рот, собираясь возразить, но снова закрыл. Скептик Родемаунд отвернулся и стал смотреть на воды Скамандера.

Гарстанг, сидя в стороне, задумчиво улыбнулся.

— А ты, Кьюджел Умник, на этот раз ты молчалив. Какова твоя вера?

— Я новичок, — признался Кьюджел. — Я усвоил множество точек зрения, и каждая по-своему истинна: у жрецов в Храме Теологии, у волшебной птицы, достающей сообщение из ящика, у постящегося отшельника, что выпил бутылку розового эликсира, которую я ему дал в шутку. В результате получились противоречивые версии, но все исключительной глубины. Мой взгляд на мир, таким образом, синкретичен.

— Интересно, — сказал Гарстанг. — Лодермюльх, а ты?

— Ха! — проворчал Лодермюльх. — Видишь дыру на моих штанах? Я не могу объяснить даже то, как она появилась. Еще меньше могу объяснить существование вселенной.

Заговорили другие. Колдун Войонд определил известный космос как тень мира, которым правят призраки, сами в своем существовании зависящие от психической энергии людей.

Набожный Субукул отверг эту схему, как противоречащую откровениям Гилфига.

Спор продолжался бесконечно. Кьюджел и еще несколько человек, включая Лодермюльха, заскучали и затеяли играть на деньги, используя кости, карты и шашки. Ставки, вначале умеренные, начали расти. Лодермюльх сначала немного выигрывал, потом проиграл гораздо большую сумму, а Кьюджел между тем выигрывал ставку за ставкой. Вскоре Лодермюльх отшвырнул кости, схватил Кьюджела за руку, рванул за нее, и из рукава вывалилось несколько дополнительных костей.

— Ну, — взревел Лодермюльх, — что у нас здесь? Я заметил мошенничество, и вот доказательство! Немедленно верни мои деньги!

— Как ты можешь так говорить? — возмутился Кьюджел. — Почему ты ко мне придираешься? Я ношу кости — ну и что? Или мне нужно было бросить свою собственность в Скамандер, прежде чем приниматься за игру? Ты унижаешь мою репутацию.

— Что мне до этого? — возразил Лодермюльх. — Я хочу вернуть свои деньги!

— Невозможно, — ответил Кьюджел. — Несмотря на всю твою болтовню, ты ничего не доказал.