Умирающая Земля. Сб. [Умирающая Земля. Машина смерти. Глаза Верхнего мира. Большая планета.]
Шрифт:
— Некоторые животные вполне соответствуют вашим требованиям, — с достоинством ответил хозяин. — Но они и стоят дорого. С другой стороны, за одну терцию вы можете приобрести вон то длинношее существо с огромным животом и удивительной прожорливостью.
— Цена подходящая, — с сожалением сказал Гарстанг. — Но, к несчастью, нам нужны животные, чтобы везти пищу и воду через Серебряную пустыню, а не пожирать их.
— В таком случае вы должны более точно выражать свои желания. — Хозяин принялся осматривать свои владения. — Высокий зверь на двух лапах не так свиреп, как кажется...
Наконец, отобрав пятнадцать животных, договорились
К ночи все приготовления были завершены, и на следующее утро, когда багровые лучи солнца осветили Черный Обелиск, пилигримы выступили в путь. Животные несли корзины с продуктами и мехи с водой; у всех пилигримов была новая обувь и широкополые шляпы. Гарстанг не смог нанять проводника, но купил у географа карту; впрочем, на карте был только маленький кружок с надписью «Эрза Дамат» и большое пространство, обозначенное «Серебряная пустыня».
Кьюджелу поручили вести передовое животное, двенадцатиногое существо длиной в двадцать футов, с маленькой глупо улыбающейся детской головкой и рыжевато-коричневой шерстью. Кьюджела это задание раздражало, потому что животное постоянно дышало на него зловонием и несколько раз пыталось наступить ему на ноги.
Из пятидесяти семи пилигримов, прибывших на плоту, к храму на берегу Сонганского озера выступило сорок девять. Впрочем, это число почти тут же сократилось до сорока восьми. Некто Токарин сошел с тропы, отвечая на призыв природы, и его ужалил чудовищный скорпион. Токарин, хрипло крича, большими прыжками понесся на север и скоро скрылся из виду.
Оставшаяся часть дня прошла без инцидентов. Пилигримы двигались по сухой безжизненной пустыне, усеянной кремневыми осколками, где лишь местами росла железная трава. На юге виднелись низкие холмы, и Кьюджелу показалось, что он видит две фигуры, неподвижно стоящие на вершине. На заходе караван остановился, и Кьюджел, вспомнив, что, по слухам, тут нападают разбойники, уговорил Гарстанга выставить двоих часовых: Липпельта и Мирч-Мазена.
Наутро они исчезли, не оставив и следа, и пилигримы были испуганы и обеспокоены. Они стояли, прижавшись друг к другу, нервно поглядывая по сторонам. Пустыня простиралась вокруг, гладкая и темная в сумерках раннего рассвета. На юге, где находились холмы, освещались их круглые вершины; в остальном до самого горизонта была плоская равнина.
Вскоре караван снова двинулся, теперь их осталось сорок шесть. Кьюджел, как и накануне, повел многоногое животное, которое теперь занялось тем, что все время толкало улыбающейся мордой Кьюджела в спину.
День прошел без происшествий; миля за милей оставались позади. Первым шел с посохом Гарстанг, за ним Витц и Гасмайр, дальше еще несколько. Потом вьючные животные каждое со своим особым силуэтом: первое низкое и мускулистое, второе высокое и разветвленное, почти как человек, если не считать головы, маленькой и угловатой, как раковина мечехвоста. Третье, с горбатой спиной, подпрыгивало на шести лапах; четвертое смахивало на лошадь с белыми перьями. За вьючными животными шли остальные пилигримы; замыкал шествие Бланер, с характерной униженностью, о которой он всегда объявлял. Вечером Кьюджел обнес лагерь прочной изгородью, некогда
На следующий день пилигримы перевалили через низкий горный хребет и тут подверглись нападению разбойников, которое казалось скорее пробной засадой. Единственным пострадавшим оказался Хакст, раненный в ногу. Но два часа спустя произошла более серьезная неприятность. Они проходили мимо холма, оттуда сорвался камень и прокатился через караван, убив одно животное, а также фунамбулусского евангелиста Эндла и скептика Родемаунда. Ночью умер Хакст; очевидно, в рану попал яд.
Утром пилигримы двинулись с мрачными лицами, и почти тут же на них напали разбойники. К счастью, пилигримы были начеку, разбойники, потерявшие свыше десяти убитых, были отброшены; сами же пилигримы потеряли только Грея и Магастена.
Теперь слышалось постоянное ворчание; все подолгу смотрели на восток, в сторону Эрзы Дамат. Гарстанг пытался поддержать иссякавший дух:
— Мы гилфигиты, Гилфиг сказал! На берегах Сонганского моря мы отыщем священный храм! Гилфиг всеведущ и всемилостив: те, кто погиб на службе ему, уже наслаждаются в раю Гамамере. Пилигримы! На запад!
Приободрившись, караван снова двинулся в путь, и день прошел без дальнейших неприятностей. Ночью, однако, три вьючных животных оборвали свою привязь и убежали, и Гарстанг вынужден был сократить порции для всех.
На седьмой день пути Тилфокс съел горсть ядовитых ягод и умер в муках, а его брат смотритель Витц сошел с ума; он бегал вдоль линии вьючных животных, проклиная Гилфига, и резал ножом мехи с водой: Кьюджел убил его.
Два дня спустя оборванные люди увидели ручей. Несмотря на предупреждение Гарстанга, Саланав и Арло бросились к нему и стали пить большими глотками. Почти сразу они схватились за животы, начали давиться, губы их приобрели цвет песка, и вскоре они умерли.
Неделю спустя пятнадцать человек и четыре животных поднялись на очередной холм и увидели перед собой спокойные воды Сонганского моря. Кьюджел выжил, выжили Гарстанг, Гасмайр и Субукул. Перед ними расстилались болота, в которые впадал ручей, Кьюджел при помощи амулета Юкуну проверил его и объявил, что можно пить. Все напились вдоволь, поели тростника, ставшего съедобным благодаря тому же амулету, а потом уснули.
Кьюджела разбудило чувство опасности, он вскочил и заметил зловещее шевеление в камышах. Он поднял товарищей, все приготовили оружие, но то, что вызвало движение, исчезло. Время приближалось к полудню. Пилигримы прошли на низкий берег, чтобы обсудить положение. Они смотрели во все стороны, но никакого храма не видели. Вспыхнули споры, началась ссора, которую Гарстанг смог прекратить только с помощью самых горячих убеждений.
Балч, который ушел дальше по берегу, вернулся в большом возбуждении:
— Деревня!
Все с надеждой и оживлением двинулись туда, но деревня оказалась всего лишь горстью тростниковых хижин, населенных людьми-ящерами, которые оскалили зубы и начали бить мощными хвостами при виде пришельцев. Пилигримы прошли дальше по берегу и сели на бугор, глядя на низкий прибой Сонганского моря.
Гарстанг, похудевший и согбенный от испытанных лишений, заговорил первым. Он пытался придать своему голосу бодрости.
— Мы пришли, мы победили ужасную Серебряную пустыню! Теперь нам нужно только отыскать храм и исполнить свой обряд, и тогда мы, благословенные, вернемся в Эрзу Дамат!