Умница

Амфитеатров Александр Валентинович

— Ничуть не смшно. Нехорошая вы. Все у васъ расчетъ и расчетъ.

— А по вашему, какъ же жить прикажете? Сердцемъ, что-ли, какъ другія бабенки? То-то вы ихъ и водите всю жизнь на своей привязи, какъ дрессированныхъ обезьянъ!

— Да любили же вы когда-нибудь?

— Никогда и никого. Богъ миловалъ.

— Однако… — говорятъ, будто наоборотъ — очень часто и очень многихъ! — рзко воскликнулъ Таддей.

— Мало-ли что говорятъ! — невозмутимо отвтила Анастасія Романовна. — Вонъ генеральша Фарсукова всмъ сообщаетъ на ухо, que je suis une M'essaline. Замчательно, что она произвела меня въ это лестное

званіе аккуратно съ тхъ поръ, какъ заняла у меня три тысячи… Да если бъ, наконецъ, и такъ даже? Что же тутъ общаго съ любовью?

— Однако!.. недоумло произнесъ артистъ, видимо пораженный откровенностью собесдницы.

— Что «однако»?

— Да ужъ очень все у васъ ясно и прямолинейно. Словно вы не человкъ, а машина какая-то. Ничего-то вы не боитесь, ничего-то не стыдитесь; все у васъ — какъ заведенное… Помилуйте! Разв можно длать мужчин подобныя признанія?

— А вы, мой другъ, сильно перемнились ко мн посл моихъ словъ? — вкрадчиво спросила Хромова.

— Нтъ… я человкъ безъ предразсудковъ… но…

— А я вамъ на это вотъ что скажу, Янъ: зачмъ вы со мной лукавите? И до признанія, какъ и посл него, вы все равно были твердо уврены, что я далеко не идеалъ нравственности, и все-таки сдлали мн предложеніе. Это что значитъ?

— Я васъ… люблю… — пробормоталъ сконфуженный Таддей.

— Да? чувствительно тронута!… Ну-съ, а кто два года тому назадъ былъ, по собственнымъ своимъ словамъ, по уши влюбленъ въ Нелли Эвансъ и сбжалъ отъ свадьбы потому лишь, что ему насплетничали, будто у бдной двочки былъ раньше какой-то романъ? А? что скажете, Янъ?.. Молчите? То-то вы, высоконравственный человкъ! Нелли, безприданниц, простого слуха не простили, а милліонщиц Наст Хромовой извиняете репутацію Мессалины! Ха-ха-ха! Постойте! Куда же вы?

— Прощайте, Анастасія Романовна! — взволнованно заговорилъ Таддей, — такъ нельзя! Всему есть свои границы: вы или ршились въ конецъ оскорбить меня, или сами не понимаете, что говорите!

— Ну, ужъ этакой оказіи, чтобы себя не понимать, ее мной не бывало во всю мою жизнь… Что же касается до оскорбленія, — такъ кто кого больше обидлъ? Не вы-ли только что сами назвали меня развратною, а я всего лишь сказала вамъ…

— Вы меня считаете подлецомъ! — гнвно прервалъ Таддей.

— Нтъ, — до прежнему хладнокровно возразила Хромова, — не считаю. Вы — не подлецъ, а такъ… трутень, дармодъ.

— Еще того лучше!

— Вы не горячитесь напрасно, Янъ. Я не на одного васъ только, а на всякаго мужчину, кто сватается ко мн или вообще къ богатой женщин, смотрю такъ. Въ этомъ отношеніи вы для меня ни лучше, ни хуже другихъ. Но и изъ трутня надо извлекать пользу, а вы слишкомъ неблагодарный для моихъ цлей экземпляръ; мн — повторяю вамъ — нуженъ мужъ шикарный, чтобы не стыдно было показать его гд угодно. Такъ-то, милйшій Янъ!.. Согласны вы со мной? Ну, говорите что-нибудь, а то вдь я вижу по вашему лицу, что вы приготовились сказать нчто ужасно ядовитое. Разршаю и жду. Валяйте!

— Желаю вамъ счастья… До свиданія, будущая княгиня! — почти крикнулъ артистъ.

— Только-то? Н-ну… что жъ?! До свиданія, вчный артистъ… безъ надежды на повышеніе!

* * *

Разговоръ стихъ. Князь открылъ глаза, въ комнат никого не было.

— Ну, и баба! могу сказать! — воскликнулъ онъ, разводя

руками. — Какъ она его отдлала! И гд только зародилось такое чудище?! Психопатка, что-ли?

Въ этомъ недоумніи застала князя вошедшая Чуйкина.

— Послушайте! обратился къ ней Латвинъ, — я долженъ вамъ покаяться: сейчасъ я невольно подслушалъ чужой разговоръ и заинтересованъ имъ до послдней возможности…

— Здсь были Таддей съ Хромовой?

— Да. Онъ сдлалъ ей предложеніе и получилъ отказъ.

— Такъ я и знала.

— Но если бы вы слышали, какъ оригинально и… чортъ возьми! — дльно и умно!

— Хромова и не можетъ поступить глупо. У нея каждое слово продумано, каждый шагъ расчитанъ.

— Да что жъ это за фениксъ такой?

— Не фениксъ, а весьма милая и, какъ вы видли, довольно красивая особа, съ шестью милліонами капитала…

— Шестью! — благоговйно воскликнулъ князь.

— Ни больше, ни меньше… Особа, наскучившая одиночествомъ и желающая выйти замужъ. Скажу больше: она сегодня находится у меня въ качеств невсты на смотринахъ.

— А женихъ?

— Женихъ — вы, князь.

— Что-оо?

Латвинъ широко открылъ глаза и посмотрлъ на Чуйкину, какъ на безумную.

— Вы хотите меня на ней женить?!

— Очень хочу, князь, и совтую вамъ не упускать случая. Вы видите, что барышня эта хоть куда — и умна, и воспитана, и образована, слдовательно, фамиліи вашей не сдлаетъ позора. Богата она, какъ Крезъ, и я знаю: будетъ богатть съ каждымъ годомъ все больше и больше, — ее самъ Штиглицъ считаетъ чмъ-то въ род коммерческаго генія, а онъ въ этихъ длахъ знатокъ. Притомъ, ей везетъ удивительное счастье: за какое предпріятіе ни возьмется, деньги такъ и плывутъ въ руки. На что ужъ обманчивое дло — рулетка, а Хромова умудрилась и тутъ отличиться: два раза срывала банкъ въ Монако. Она заплатитъ ваши долги, дастъ вамъ превосходное положеніе въ обществ…

— Но позвольте, все это прекрасно, но что же изъ этого слдуетъ? Положимъ, я не прочь былъ бы жениться, да она-то пойдетъ ли за меня?

— Охотно. Вы ей понравились.

Князь въ волненіи прошелся взадъ и впередъ по кабинету.

— Знаете ли, Чуйкина, — сказалъ онъ, остановившись предъ своей собесдницей и глядя ей въ глаза, — изъ разговора вашей Хромовой съ Таддеемъ я вывелъ заключеніе, что ей нуженъ фиктивный бракъ… Правъ-ли я?

— Пожалуй. Такъ что же? Вамъ же лучше: получите за свое имя и деньги, и положеніе, и полную свободу… А сама Настя, насколько я могу судилъ, вамъ не особенно нравится.

— Не то, что не нравится, а… я ея боюсь: она какая-то особенная, я такихъ чудныхъ женщинъ не видалъ еще, — откровенно сознался Ипполитъ Яковлевичъ.

— Нтъ, не бойтесь. Настя не злая, и если вы будете вести себя въ отношеніи ея хорошо, она никогда васъ не обидитъ…

Нсколько мгновеній длилось молчаніе. Князь все ходилъ по кабинету.

— Такъ продаваться? — рзко спросилъ онъ, наконецъ, круто повернувшись къ Чуйкиной.

Та пожала плечами.

— Зачмъ такія крупныя слова? Васъ никто не покупаетъ. Вы понравились, — вамъ предлагаютъ жениться: вотъ и все. Если несогласны, я такъ и передамъ Наст, а если согласны, говорите скорй, чтобы вамъ кто-нибудь изъ вашей же титулованной братіи не перешелъ дорогу: если бы вы видли, какіе тузы ухаживаютъ за нею!