Умный, наглый, сомоуверенный
Шрифт:
На следующее утро Авилов предпринял нехарактерный для себя поступок. Съездил на рынок, купил женское пальто и нанял в «Автопилоте» машину. Утром, прихватив подушку, лег на заднее сиденье «Волги» и за три часа доехал до Белорецка. Купил по пути синих цветов, синтетического розового льва и явился с букетом и свертками. Встретили его напряженно, кроме ангельски веселой Маруси. Его удивила патриархальная чистота квартиры — занавески, цветы, икона в углу.
— Ну что, Юля, трудно без тебя, — признался Авилов после скромного обеда, за которым он даже выпил стопку водочки — единственного, что нашлось в доме
— Часы пропали, найти не могу.
Юля посмотрела осуждающе.
— Деньги тоже исчезли. Сто долларов. Ты почему сбежала, подвела меня?
Та посмотрела с упреком и проронила:
— Я не брала.
— Нашла работу? — Юля мотнула головой отрицательно. — Можешь забрать вещи и вязальную машину, если не хочешь работать. Ты не хочешь? — Ответом было молчание. — Девочка у тебя славная, не бука, да и мама симпатичная… Что я один говорю, как радио? Может, ответишь что-нибудь?
В тишине громко тикали настенные часы с кукушкой.
— Меня ждет такси, если хочешь, съезди за вещами, вернешься к вечеру. Вещи пригодятся.
— Я посоветуюсь с мамой, — ответила Юля и вышла. Вернулась она не скоро, с заплаканным лицом.
— Я не хочу ехать, да и работать у вас тяжело, но положение у нас безвыходное.
Юля ушла собираться, и Авилов приуныл. Собственно, в его планы не входило нанимать ее снова, но она, в свою очередь, не собиралась ничего рассказывать. Его прием имел совсем другой результат, нежели он рассчитывал. Но в конце концов, он может просто отдать ей вещи и расстаться. Они ехали молча, он слегка задремал, а молодой водитель начал переговариваться с Юлей. Сквозь дремоту он понял, что тот пытается назначить домработнице свидание, а она не соглашается. Он поднял голову и включился в незатейливую игру на стороне водителя. Юля посмотрела на него с упреком:
— После Павла мне никто не нравится.
— Расскажи про него, — предложил он. — Быстрей доедем.
Еще час дороги Юля вполголоса, чтобы не слышал водитель, рассказывала Лео, своему врагу, историю несчастной любви, а он с интересом слушал.
Познакомились они летом, на море. Он ухаживал очень. Очень. Катал на машине и на катере в морские прогулки, водил в рестораны с музыкой, покупал прямо на улице цветы и дарил. Она замечательно с ним себя чувствовала, просто пупом земли. Никто, ни до, ни после не относился к ней так серьезно и уважительно, все, чуть что, в кусты тащили…
— Юля… — перебил Пушкин. — Ты сама из кожи лезешь, то сюда бедром, то туда глазами… Ведешь себя, как самка человека… Где ты видела, чтоб нормальные так на ходу вихлялись? Если тебя в кусты не тащить, то что еще с тобой делать-то?
Она посмотрела с упреком:
— Не все же такие…
— Все, — заверил Авилов. — Кроме меня. Я не хожу проторенными тропами…
Потом лето кончилось, они расстались, Юля уехала учиться, Павел приехал, снял в городе квартиру, где они жили как муж и жена, несмотря на его долгие отлучки по делам. О себе не рассказывал, она никогда не видела его паспорта, не знала, женат ли он, есть ли дети. От таких вопросов он уклонялся, считал, что это не имеет значения, важней всего, что они вместе. Он обещал, что рано или поздно они поженятся и очень радовался, когда появилась Маруся. Потом пропал, что-то с ним случилось, видимо, серьезное.
— А вторую часть я рассказывать не хочу, — отказалась Юля, и никакие уловки Авилова не помогли. Девушки не любят вспоминать о плохом.
—
— Это вам любопытство тешить, а мне слезы. И ребенок безотцовщина.
— Можно поискать, — предложил он. — Пусть алименты платит.
— Не надо, — уперлась Юля. — Зачем искать? Я найду, а дальше что? Насильно ничего не сделаешь. Так и будет бегать, пропадать, бросать в полной неизвестности.
— Это я уже где-то слышал. Что-то похожее. Вспомнить не могу, но какую-то похожую историю я уже слышал. Как, говоришь, он выглядит?
— Хорошо. Приличный человек, немного седой, красиво одевается, но без особых примет. Глаза такие… внимательные.
— Вот именно это я и слышал. Про человека без примет и приличного. Один такой приличный лишил человека лица. Второй… — Авилов подумал, — собирал обо мне сведения, шпионил. Третий, тоже довольно приличный, сбежал… а впрочем, ладно, пустяки. Некуда деваться от приличных, все заполонили.
— А что вы с ним сделали? — заинтересовалась Юля.
— С кем?
— Который шпионил.
— Этого, кажется, ребятки… Точно не знаю, не интересовался, — он решил не пугать Юлю. Она плохо понимает такие шутки, что тут же и подтвердилось.
— Вот и сбылась моя мечта — она трагически посмотрела на собеседника. — Потому что Павел за вами шпионил, это я точно знаю. Глаз не спускал.
— А ему-то я на кой черт?
— Много причин возникло. Одна — та, что он за нас с Марусей беспокоился, ревновал, не хотел, чтобы я в таком доме жила. Это с одной стороны. А еще ему ваша жизнь и по-другому была интересной. Он считал вас жуликом и нашел доказательства.
— Думаешь, хотел шантажировать?
— Думаю да.
— Ты почему не рассказала, какой я ужасный?
— Он не трус. И везучий очень. Всегда выкрутится.
— А где ж ты с ним встречалась? Вроде все время в делах или в отъезде, с Марусей?
— В Березняках.
— А! Значит, вот ты к какому мальчику бегала. Неплох мальчик. Или секс-гигант?
— У тетки своей спроси, — окрысилась Юля.
— Ты всегда как-то резко начинаешь тыкать. Я не готов к такому. И причем тут тетка?
— Как дуры! — взвыла Юля. — Как две дуры бегали за одним подлецом!
— Так это Нюрин жених? Мамочки родные, ну и хват. Семерых одним ударом. Бабушку с девушкой в один мешок! — Авилов еле удерживался, чтобы не захохотать, но Юля взрыднула так, что водитель вывернул руль и чертыхнулся.
— Тихо, тихо, — он принялся успокаивать Юлю. — Не реви, как медведь.
Юля расстроилась из-за того, что рассказала все Лео. Ведь Лео сегодня один, завтра совсем другой, как оборотень. Если что-то надо, добрым прикинется, пальто купит, а то руки выкручивает из-за проволоки. Павла Ивановича она кругом предала, но подлец того стоит. Оба хороши, пусть между собой разбираются. Она решила не досказывать остального, посмотрим, что он с этими новостями будет делать. А вдруг он и вправду Павла Ивановича порешил? Тогда — месть красавчику Лео. Где эта милиция и законы, что опасные люди на свободе разгуливают, а все делают вид, что так и надо. Катя его любит, мадам с ним жила, никто не боится, что у него тюрьма с пленными есть. А может, не знают? Он же не расскажет, хитрый. Может быть, вообще все, у кого есть деньги, бандиты? А остальные знают, да помалкивают, потому что боятся или рыло в пуху. Даже за ней теперь кое-что числится. Шпионила и вашим и нашим, зажимательным платком пользовалась.