Умный выстрел

Нестеров Михаил Петрович

— Ты на моем месте что сделал бы?

— Застрелился. — Гутман бросил мне на колени мой «иж».

Я вынул магазин. Конечно, он был пуст.

— Сошина знает?

Он выдержал паузу, прежде чем дать ответ, как будто противостоял какому-то воздействию извне.

— В другой ситуации я бы сказал тебе спасибо: ты сделал за нас работу, и судья теперь в нашей команде.

— Значит, на благодарность рассчитывать бесполезно. Кстати, сам-то откуда узнал о звонке с твоего телефона?

— Это работа нашей службы безопасности. Еще вопросы есть?

Нет, то был не вопрос, а скорее мысли вслух:

— Судья на крючке…

Однажды в ее кабинет войдет подтянутый молодой человек с военной выправкой и спросит, назвав свою должность в Контрольном управлении: «Это бюро добрых услуг?» И она ответит:

«Да. Чем могу быть вам полезна?» А если она вдруг сошлется на плохую память, плохое зрение или слух, ей напомнят эпизод из ее частично запачканной репутации и в стиле обращения Тараса Бульбы к сыну Андрею…

— Я тоже в вашей команде?

— Много болтаешь, — огрызнулся Гутман.

Еще один лишний вопрос. В моем шкафу не болталась на плечиках судейская мантия, однако и такому «мерзкому типу», как я, однажды могут намекнуть на то, как быстро, оттого и небрежно он сработал в одном отдельно взятом случае. Но — кто не рискует, то не пьет шампанского. «Риск — мое ремесло». И еще десяток лестных отзывов о самом противоречивом и обсуждаемом действии на свете. А замыкает форум фраза: «Риск — благородное дело».

— Судья, будь она сейчас здесь, может быть, вступилась бы за меня.

— С чего бы это?

Самое время блеснуть выборочными познаниями в области права.

— Обоснованный риск, по статье Уголовного кодекса, — одно из обстоятельств, исключающих преступность деяния; а достижение общественно полезной цели, которая не могла быть достигнута иными действиями, не является преступлением. Когда я снимал трубку телефона в твоем кабинете, у меня и в мыслях не было вызвать экологическую катастрофу или эпидемию.

— Да, может быть, она и вступилась бы за тебя — но с непременным условием, что воспользуется своим табельным оружием по назначению: пристрелит тебя. Что ты делал в Солнечногорске? — без перехода спросил Гутман.

— Искал следы одного человека.

— Нашел?

— Да. Человек этот как две капли похож на убийцу Вадима Перевозчикова, за которого мы с тобой хлопотали перед судьей.

— Не зарывайся.

— Ладно, не буду, — пообещал я. — Не знаю его имени, не знаю, кто он, у него нет мотива — я считаю его исполнителем. Только не представляю, куда воткнуть его слова, адресованные Перевозчикову. Он обещал вытащить его из тюрьмы, он обещание выполнил. Так разговаривают начальник и подчиненный, в крайнем случае — два равных партнера, один из которых облажался.

— Можешь назвать мотивированных подозреваемых?

— Тебе-то это зачем?

— Мне что, клещами из тебя ответы вытаскивать?

— Ну раз ты настаиваешь, пожалуйста: познакомься с моей фантазией… Майор Михайлов — первый подозреваемый. Сейчас что ни день, то новые разоблачения: пресечена деятельность банды участковых, ОПГ оперуполномоченных…

— Ты говоришь так, словно хочешь оправдать этих людей.

— Почему нет?.. Ведь так не должно быть. Оперуполномоченный-убийца, участковый-насильник, постовой-наркоторговец — звучит дико. Как говорит мой отец, мы переплюнули Дикий Запад, мы — Дикий Восток. И когда научимся снимать истерны, нас уже никто не догонит.

— Продолжай.

— Михайлов прибыл на место происшествия первым, как будто стоял рядом с диспетчером на перехвате интересных или выгодных дел. Мне удалось установить, что хотя бы однажды он отдыхал в тверском яхт-клубе. И это реальная его привязка к месту базирования ОПГ.

— Остановись на ней подробно.

— Для начала скажу: все, что будет сказано про один город на Волге, будет справедливо и для другого. Равно как и время, словно объединившее один преступный бизнес. Итак, в 1996 году была пресечена деятельность преступной группировки, специализация которой — поставка героина из Туркмении в Центральную часть России. Причем путь ей пресекла другая ОПГ: ее лидера расстреляли из автомата. С российской стороны группировка насчитывала в своих рядах до полутора десятков человек, и каждый отвечал за свой сектор деятельности. С туркменской — скорее всего, больше, точной информацией я не владею, но скажу, что группировка относится к так называемому семейному наркобизнесу, так популярному в Туркмении. Особую ответственность нес капитан сухогруза. В порту Туркменбаши он принимал товар и прятал его в специально

оборудованном месте. Таким образом, героин благополучно «сплавлялся» вверх по Волге. Схему сезонного наркотрафика можно сравнить с деятельностью хладокомбината, где продукты накапливаются и хранятся вне зависимости от сезона. Дальше. В Самаре транспортник встречала российская группировка. На катере или, что уже доказано, на баркасе они подходили к сухогрузу, поднимались на его борт. Пока старший группы и его помощники принимали товар, рулевой, образно говоря, держался в тени балкера. Когда наркотики оказывались на борту баркаса, рулевой брал курс на базу — это лодочная станция на правой стороне Волги — и это ее ключевая особенность, потому что сам город раскинулся на противоположном берегу. Сообщение между станцией и городом только по реке — служебный катер, ПС, баркас. Альтернативный вариант — паромная переправа. Еще один вариант — через плотину ГЭС, и это даже не 170-километровый крюк, а кольцо, разомкнутое шириной Волги между лодочной станцией и набережной Самары в районе спуска Осипенко. Эта станция — локоть, близко, а не укусишь. Идеальное место для подпольного бизнеса. Внезапно нагрянуть фактически невозможно. Для этого силовикам нужно стягивать силы «на ту сторону», а для такой широкомасштабной операции нужны веские основания. В этом плане Тверь, раскинувшаяся на обеих берегах Волги, не такое идеальное место. Аннинский копнул под него, и его убрали.

Я вернулся к началу темы.

— Делом Аннинского занимается группа майора Михайлова из Даниловского ОВД. Я видел его машину возле дома судьи. Следил за мной сам майор, а не рядовой сотрудник полиции, и из салона машины воняло личным интересом.

— Из моей машины тоже воняет личным интересом, — сказал Гутман. — Я тоже не рядовой сотрудник. Не много ли шишек ты собрал вокруг себя?

— Я сам тебе все расскажу — когда распутаю это дело. По телефону.

Гутман хмыкнул:

— Кто еще в твоем списке подозреваемых?

— Судья.

— Александра Сошина?

— Да.

— Объясни.

— Почему она отправила Перевозчикова в тюрьму, а не выбрала для него меры, предложенной прокурором? Тому может быть по крайней мере две причины. Одна из них: не дать следователям отследить связи Перевозчикова на воле — телефонные переговоры, текстовые сообщения, личные встречи и так далее. Вторая причина: дать возможность Перевозчикову прийти в себя, и пока он сидит, подумать о дальнейшей судьбе, то есть разработать план по его ликвидации. В день ареста его компаньоны находились в растерянности — кроме самой судьи. Та по-настоящему испугалась, когда за Перевозчикова попросила кремлевская администрация. Но она быстро успокоилась, узнав, кто стоит за этой авантюрой: вшивый сыщик из вшивой конторы. Знаешь, я частенько засыпаю вечерние события, но не утренние. В то утро, которое я никогда не забуду, я увидел совсем другую, насмерть перепуганную женщину, неспособную связать и двух слов. Мне предстояло уйти, не проронив ни слова в свое оправдание: я полагал, что сложившаяся ситуация была мне на руку. Я нашел Сошину на кухне. Она плакала, уронив голову на сложенные на столе руки. Она не подняла глаз. Ей было больно и страшно оттого, что она дала кров убийце… А что, если представить то, чего я не мог увидеть? Щелчок дверного замка для судьи означал, что она осталась одна. Она медленно поднимает голову. Странно, но глаза у нее сухие. Взгляд колючий и жесткий.

— У тебя неумная фантазия.

— Я видел много постельных сцен и прелюдий к ним, много-много лжи, лицемерия и лишь каплю угрызения совести. Моя «фантазия», как ты это назвал, носит другое имя: прецедент. В моей памяти хранятся шаблоны, мне лишь остается подставить имена и образы. Я долго вырезал эти шаблоны, и теперь они мне облегчают жизнь.

— Я бы не променял свою «тяжелую» жизнь на твою легкую. Еще версии есть?

— Да. Изредка Аннинская ездила в Тверь одна, там она и завела роман с Михайловым. А дальше у Михайлова родился план перевозки наркотиков из Твери в Москву в машине Аннинского. В общем и целом сам он сильно рисковал, исполняя роль перевозчика. По сути дела, он шантажировал Аннинскую, грозя рассказать про их связь Аннинскому. Она могла парировать: «Тогда Виталий узнает о наркотрафике». Михайлов мог ответить: «А также о твоей измене».