Умный выстрел

Нестеров Михаил Петрович

Я заторопился:

— Мне нужно переговорить с Анной, справиться о здоровье, нет ли у нее вопросов или поручений ко мне. Спасибо вам, Николай, и — до свидания!

— Меня зовут Игорем… Васильевичем, — с небольшой задержкой поправил меня Михайлов.

— Неважно.

Я оставил отдел внутренних дел, оставив там трупы сразу двух зайцев. Проследить за человеком, который зарабатывает себе на хлеб сыском, — работа непростая, а порой и невыполнимая. Так что меня Михайлов оставит в покое. А вот к дому Аннинской он пошлет парочку оперативников. И вообще он, как мне кажется, лукавил. Час назад Аннинской изменили меру пресечения, и мне с трудом верилось, что в ту же минуту Михайлов распорядился снять наблюдение за ее квартирой.

Как бы то ни было, Аннинской сядут на хвост, а значит, обеспечат ей защиту. Это все, что мне было нужно. Теперь я был спокоен за Анну.

Я сидел в своей видавшей виды «Ауди» и, потягивая сок, наблюдал в портативный пятикратный бинокль за людьми, входившими и выходившими из подъезда. Четверть часа назад я созвонился с Анной и назначил ей встречу на Красной Пресне, ставшей местом моих встреч с информаторами. По телефону же она попросила меня дать ей «минуточку» на то, чтобы привести себя в порядок, я согласился, рассчитывая минимум на четверть часа. И вот прошло пятнадцать минут, но Аннинская еще не выходила из дома.

За это время я успел установить местонахождение оперативной машины и сколько человек в ней находится. Их было двое, и дежурство он несли в рестайлинговой «девятке» серого цвета. Они, видимо, пили много кофе, а кофе, как известно, — неплохое мочегонное, особенно если выпить с утра пару-тройку чашек. Я это знал не понаслышке, и если мне нужно было проследить за кем-то, я отказывался от кофе. Эти двое оперов, наверное, глушили кофе литровыми стаканами, беря пример с американских копов, как их показывают в полицейских детективах; может, они ходят в подгузниках, не знаю, это их дело. Вот более младший (лет двадцати пяти, одетый в синий пиджак и бежевые брюки) вышел из машины через пассажирскую дверь и, остановившись на секунду, как на распутье, семенящей походкой направился вдоль дома. Его не было три с половиной минуты. Возвращался он, делая не такие мелкие шаги, а возле машины глянул, наклонив голову, в район гульфика. Мне в голову влезла фраза из фильма «Пол: секретные материальчики»: «Ты взрослый мужик, ты в курсе?» И я вслух повторил за киношным секретным агентом, правда, адресуя ее уже другому оперативнику. Используя разведданные своего младшего товарища, тот не стал задерживаться у виртуального камня (налево пойдешь — не успеешь…) и пошел по проторенной дорожке. Он отсутствовал две минуты ровно.

Я оторвался от двух этих клоунов и глянул в бинокль, когда, как мне показалось, похожая внешне на Аннинскую женщина подошла к двери подъезда, нажала пару кнопок на домофоне. Коммутатор переключил сигнал на переговорное устройство в квартире, номер которой она набрала. Она что-то сказала, приблизившись вплотную к переговорной решетке. Затем электромагнит, удерживающий дверь, освободил ее, и женщина вошла внутрь. Прошло не больше минуты, и дверь снова открылась, и я наконец-то увидел Анну. Я проследил за ней в оптику, запомнил госномер частника, которого она остановила, и постарался забыть номер оперативной машины, пристроившейся за частником, и только после этого выбрался из своей тачки.

Я поспешил к подъезду, на ходу вынимая из кармана специальный инструмент — импульсную отвертку с насадкой под шестиконечный шлиц. На винтах именно с таким шлицем и крепилась вызывная панель домофона — с кнопками цифрового набора, переговорной решеткой и сканером пластиковой карты. Все, что мне было нужно, — это вставить жало отвертки в шлиц и нажать на торец ее ручки. Один винт вывернулся в два приема. Всего же винтов было четыре, и я справился с этой работой за полминуты. Поддев панель лезвием ножа, я вытянул ее, насколько позволяли провода, идущие к клавиатуре и сканеру. И этот момент напомнил мне обыск в машине Аннинского, когда я осторожно вынимал из монтажной рамы магнитолу… Меня в этом шлейфе проводов интересовал только провод питания, «разорванный» предохранителем. Нажав на подпружиненную

головку, удерживающую предохранитель, я повернул ее на четверть оборота и вынул из гнезда вместе с предохранителем. Я хорошо был знаком с такими домофонами и типами замков: в случае отключения электричества замок становится в положение «открыто». Так случилось и с этим замком. Застопорив ногой дверь, я поставил предохранитель на место и прикрутил панель, переключил на отвертке реверс, справившись с этой работой за одну минуту. Подспудно я прислушивался и скрыто же поторапливал себя; с виду спокойный, все же я нервничал. У меня из головы не выходила та женщина, которая вошла в подъезд за минуту до того, как из него вышла Анна. Я не исключал, что это была ее подруга и она сейчас в квартире. Только смысл этого хода мне оставался неясен. Но все становилось на свои места, едва взгляд мой проник в карман куртки этой женщины, в которой хранилось удостоверение сотрудника МВД…

Я много раз был в квартире Аннинских, и открыть пару знакомых замков для меня — все равно что расстегнуть «молнию» на куртке. Я успел открыть один замок и взялся за второй, когда дверь квартиры напротив открылась и на пороге вырос спортивного телосложения мужчина лет тридцати пяти. Я отыграл на опережение:

— Я знаю, что онаушла две минуты назад.

— Вы не из полиции.

— Я частный детектив. — Я показал ему свое удостоверение. — Я друг Виталия Аннинского. Мы служили вместе в Следственном комитете военной разведки. Я часто приезжал сюда на «Судзуки Эндуро».

— Да, кажется, припоминаю вас.

— Давай на «ты».

— Можно, — согласился он и назвал свое имя: — Андрей.

Из квартиры выглянула миловидная женщина лет тридцати. Андрей поспешил ее успокоить:

— Все в порядке, дорогая.

Он напомнил мне метростроевца Чиркова, которому приходится дважды повторить вопрос, чтобы до его жены дошел не смысл вопроса, а то, что он прозвучал вообще, и только тогда она будто просыпается: «Что, дорогой?»

Жена Андрея пришла мне на помощь, хотя напрямую ко мне она не обратилась. От меня не ускользнул щипок, которым она привлекла внимание мужа к себе:

— Я видела его в ту ночь в компании следователей.

— Так и есть, — ответил я. — Я был с ними. — Она была готова к тому, чтобы принять участие в разговоре, и я незамедлительно этим воспользовался. — Какого рода ссору вы слышали в день убийства Аннинского? Просто перебранку между мужем и женой или различили серьезную вражду?

Андрей опередил жену:

— Не знаю, как сказать, — он пожал широкими плечами. — Ссора, она и есть ссора. Особого шума не было. Ну как, преобладал, что ли, мужской голос. И у меня даже сложилось впечатление, что ссорятся двое мужчин. А потом — выстрел.

— Посторонних во дворе не заметил?

— Посторонних… Да, — встрепенулся он, — посторонних людей — нет, а вот когда я парковал свою машину — у меня старенькая «шестерка», я заметил «Фольксваген Пассат», которого раньше в нашем дворе не видел.

Владельцем такой модели был Клим Поляков. Он был в этом дворе в день убийства, а может быть, даже — в час. Мне осталось выяснить это. Но куда приткнуть его доказательность? А может, умение убеждать — одна из его способностей? «Я не убивал Аннинского» — десять из десяти полиграфов не усомнились бы в правдивости его эмоций.

— «Пассат» был белого цвета?

— Да.

— Внутри кто-то был?

— Точно — нет. Стекла нетонированные, и я хорошо рассмотрел салон.

— В котором часу это было?

— Он приехал домой в девять ровно, — наконец-то нашла возможность вставить хоть слово женщина.

— Когда уехал «Пассат»?

Андрей покачал головой:

— Окна нашей квартиры выходят на другую сторону. Не видел.

— Во дворах порой паркуется с десяток незнакомых машин. Почему ты обратил внимание именно на «Фольксваген Пассат»?