Умоляй, ведьма

Лайм Сильвия

— Но как же? Это же неправда! — возмутилась я. — Все тот же Эльтус Бледный ведь был великим светлым, служившим верой и правдой самому королю много лет назад. Я знаю, что он был сильнейшим магом и при этом оставался на стороне света.

— Да, — подтвердил Хмуря, но обрадоваться я не успела. — Но с годами он превратился в старую развалину, как и любой человек. И что, думаешь, с ним стало?

Ворон склонил голову набок.

— Умер от старости?

Хмуря хмыкнул.

— Он не захотел умирать. Как, впрочем, и любой другой человек на его месте. Вот только

у простого человека нет выбора, а у колдуна — есть. Чтобы продлить свои годы, нужно забрать эти годы у кого-то другого. Эльтус Бледный совершил убийство и стал темным. Король узнал об этом и с помощью совокупной силы десяти гораздо более слабых светлых колдунов поймал Эльтуса и казнил.

— Но… — у меня не находилось ответа. — Это же ужасно!

Ворон не обратил на мои слова никакого внимания, продолжая свою черную лекцию:

— В каждом человеке содержится Искра жизни, — звучал его хриплый голос. — Божественный дар. Колдун может забрать эту искру и использовать для инициации, продления жизни или накопления собственного магического потенциала. По силе Искра жизни равна Искрам земли, огня, воды и солнца, вместе взятым. Это то, что сделает тебя ведьмой хоть сегодня.

— Но я не убийца! — воскликнула я, нервно вскакивая со стула и начиная расхаживать из стороны в сторону. — Как тебе это вообще в голову пришло? Хорошо, пусть есть люди, которые способны ради собственного благополучия отнять чужую жизнь, но я-то не такая!

— Ага, — зло каркнул ворон, будто прищурившись, — ты не убиваешь, только привязываешь к себе всех, кого ни попадя, магическим договором на крови, превращая в своих рабов, так?

Я едва не задохнулась от возмущения.

— Да кого я привязала-то, кроме тебя? И то случайно вышло! Ну хочешь, хоть сейчас освобожу тебя? Все, умываю руки! Пускай завтра ко мне в дом заявятся сестры-ведьмы, пусть придут за мной из Тайной канцелярии, ничего страшного. Авось чихну на них ураганом! Я со всем справлюсь сама! В крайнем случае Эйвин мне поможет… Но тебя я отпущу, клянусь! Считай, что так я расписываюсь в своих извинениях, рву на себе волосы от раскаяния и посыпаю голову пеплом. Тебе полегчало? Говори, что надо делать.

Из груди вырывалось тяжелое дыхание, от переживания даже слова начали застревать в горле.

Ворон, однако, смотрел на меня все так же спокойно и мрачно. А затем вдруг ответил:

— У тебя не хватит сил, недоведьма. Чтобы разорвать договор, нужно пройти хотя бы половину инициации. Иначе ты умрешь.

Хотелось завыть от расстройства.

Хотя, признаться, предательское облегчение от его ответа тоже имело место быть. Я оказалась вовсе не уверена, что волшебный чих поможет мне в борьбе со всеми врагами.

— Ну вот видишь, я не виновата! В любом случае тебе придется сперва помочь мне вступить в силу, — выдохнула я и снова опустилась на стул.

— Это я и пытаюсь сделать как можно более быстрым путем, — спокойно ответил Хмуря, что было на него совсем уж непохоже. Я тут возмущаюсь, машу руками, как крыльями, которых у меня нет, а он, имея крылья, сидит совершенно спокойно.

От его подозрительной

невозмутимости на руках запрыгали мурашки, пощипывая кожу и устремляясь к загривку.

— Убивать я никого не буду, — добавила на всякий случай, сложив руки на груди, пытаясь унять быстро стучащее сердце.

— Ну и дура. Долго ли продержишься, когда на тебя ведется охота? — каркнул он, а затем вдруг повернул голову набок и замер.

Я же продолжала говорить, не замечая его странного поведения.

— Мне понятно, что ты хочешь провести инициацию быстрее, чтобы освободиться от моего общества. Но я не стану убивать. Не только потому, что не хочу быть черной ведьмой, но и просто потому, что убийство — это чудовищное преступление!!!

Ворон продолжал молчать, и тут я наконец заметила это. Словно он… прислушивался к чему-то.

— Не станешь убивать, говоришь… — повторил он, вдруг усмехнувшись так мрачно, что по позвоночнику прошлась липкая дрожь. — А если будут убивать тебя?

— Что? — не поняла я, громко сглотнув.

И в этот миг в дверь постучали.

Громко и сильно. Уверенно и властно, словно имели полное право ломиться в наш дом.

— Я говорю, что ты будешь делать, когда придут убивать тебя, Мартелла? — снова назвал он меня по имени, взглянув прямо в глаза.

Стук раздался вновь, сопровождаемый недовольным криком:

— Открывайте немедленно!

Я похолодела.

В голове мелькнула лишь одна мысль: что, если это Тайная канцелярия? Они узнали, что наследство Ирмабеллы перешло к одной из ее внучек-ведьм. И теперь они в курсе, что в доме живет колдунья, которую можно забрать и убить!

— Кто это, Хмуря? — выдохнула я в ужасе.

— А ты как думаешь? — усмехнулся ворон.

— Открывайте, а не то я выломаю дверь! — донеслось в этот момент оттуда.

— Добрый человек стал бы ломать дверь? — склонил голову набок мой злобный фамильяр. — Подумай, готова ли ты отдать свою жизнь или, может быть, лучше вместо этого забрать чужую? Которая будет тебе нужнее?

Признаться, впервые мысль об убийстве показалась мне здравой.

Сердце дико било о ребра, по-моему, я вот-вот собиралась задохнуться от ужаса.

— Я открою! — раздался голос Эйвина издали, и затем по дому зазвучали его шаги.

— Это конец, милая Мартелла, — сказал Хмуря со злым смешком. — Но, если ты вдруг решишь послушаться меня, я тебе помогу. Даю слово.

С этими словами он вдруг выщипнул клювом еще одно перо из крыла и подбросил в воздух. Оно полетело прямо ко мне, паря в вышине, будто живое.

Где-то в стороне скрипнула входная дверь, знакомо хрустнула половица крыльца, и раздался грозный голос незнакомца:

— Вы хозяин дома? — спрашивал он у Эйвина.

— Нет, — негромко ответил тот.

Все звуки доносились до нас приглушенными, но от этого они не меньше врезались в уши.

— Проводите меня к хозяину, немедленно!

А затем снова шаги по коридору. Только на этот раз они приближались. Вот-вот дверь спальни Ирмабеллы, где мы и находились, должна была распахнуться, явив на пороге моего убийцу.