Шрифт:
Он будил меня, тормоша и окликая по имени, и я проснулся с занесенным кулаком, готовый разнести ему башку. Опять повторялся ночной кошмар, – сон, в котором полуобнаженная Тони в объятиях Паркера смеялась надо мной, сон, который всегда заканчивался одинаково – рукоять моего сорок восьмого вновь и вновь опускалась на отвратительную рожу Паркера, а на заднем плане все громче и громче визжала Тони. Только на этот раз во сне появился новый голос, который звал: «Курт! Курт Кеннон!»
Я резко вскочил с занесенным кулаком, но крепкая рука сжала мое
– Курт, ради Бога... Это я, Руди!
Я с усилием разлепил глаза и всмотрелся в полумрак комнаты.
Подо мной – кровать, на мне – одеяло, а на краю кровати – горилла. Гориллу звали Руди, и я смутно помнил ее как парня, который когда-то давно жил где-то в Бронксе.
Я провел руками по лицу, пытаясь стереть сон, дотянулся до бутылки с вином, сделал долгий глоток и спросил:
– Какого черта, Руди?
– Парень, тебя найти труднее, чем иголку в стоге сена.
– Ты, должно быть, не там искал... – Мы находились в дешевой ночлежке в Бовери, и я не представлял, чтобы Руди был хорошо знаком с этим особым родом убежища. – Что там такое стряслось, Руди?
– Нам нужна твоя помощь, Курт. Моя жена велела мне нанять детектива.
– Так чего же ты не нанял? И ради этого ты меня разбудил?..
– Курт, я знаю одного только тебя. Я пришел, потому что знаю одного только тебя.
– Ты что, газет не читаешь, тупой ублюдок? – сказал я. – У меня больше нет лицензии. Копы отобрали ее, когда я избил парня, которого застал с моей женой. А теперь убирайся к чертям и...
– Это сестра моей жены, – продолжал он, не слушая меня, – я пришел потому, что она беременна.
– Поздравь ее, – сказал я.
– Ты не врубился, Курт. Ей семнадцать лет. Живет с нами с тех пор, как умер мой тесть. Она не замужем, Курт.
– Неужели? Христа ради, Руди, за каким чертом мне ввязываться в это?
– Моя жена хочет найти парня, который сделал это. Курт, она заколебала меня. Девочка ничего не рассказывает, а живот у нее надувается, как воздушный шар. Моя жена хочет найти того, кто это учинил, и вправить ему мозги.
– Как ее зовут?
– Мою золовку?
– Да.
– Бетти.
– И она не пожелала назвать тебе имя этого парня?
– Нет, Курт. У нее удивительное чувство верности или чего-то в этом роде, я думаю. Моя жена следит за ней с тех пор, как обнаружила это, но никого не высмотрела.
– А почему ты думаешь, что я могу найти этого парня?
– Если кто и сможет, так это ты, Курт.
Я потряс головой:
– Руди, сделай одолжение, обратись в агентство, найми себе детектива с лицензией, который твердо стоит на ногах.
– Сказать по правде, Курт, это мне не по карману. У меня собственный ребенок и немало ртов, которые надо прокормить. Помоги, Курт.
– Нет! Я больше не работаю, черт возьми. Иди-ка домой, Руди. Забудь, что нашел меня. И покончим на этом.
– Я не для себя прошу, а ради жены, Курт. Это стало для нее катастрофой. Курт, я никогда прежде тебя ни о чем не просил, но это совсем
– Ну ладно, ладно, – не выдержал я и, выругавшись, спустил ноги с кровати, нащупывая на полу свои туфли. Они были холодными, и я опять ругнулся. Наконец я надел их и спросил: – Ты все еще работаешь ночным вахтером?
– Да, – ответил Руди.
– Ты на машине?
– Да, Курт. – Он смотрел на меня с надеждой. – Ты поможешь мне?
– Да, да! Попробую. Я самый сумасшедший из ублюдков на всем белом свете, но я попробую помочь тебе. Идем, – сказал я.
Он припарковал машину у самого входа. Ехал он быстро, но пока мы добрались до Бронкса, успел рассказать обо всем поподробнее. Месяц назад его жена Маделайн обнаружила, что Бетти беременна. Девочка была уже на четвертом месяце, и Маделайн пришла в неистовство. И она, и Руди беседовали с девочкой, но не смогли ничего добиться. Они принялись исподволь расспрашивать соседей по кварталу, но поскольку хотели сохранить все в тайне, им приходилось быть очень осторожными – все их расспросы не принесли ничего. Они умоляли девочку избавиться от ребенка, но она отказалась. Тогда они стали просить ее рожать дома, где могли бы сразу же забрать ребенка, как только он родится, но и здесь вышла осечка. Ко всему, Бетти по-прежнему отказывалась назвать имя парня.
– Странно, не так ли? – спросил я Руди.
– Конечно, – согласился он. – Но ты знаешь, каковы они, эти подростки. Упрямы, как черти.
– Она хорошенькая?
– Красавица, – сказал Руди. – Голубые глаза, черные волосы. Выглядит точь-в-точь как моя жена в ее возрасте. Ты когда-нибудь встречал Маделайн, Курт?
– Нет.
– Ну, она сильно изменилась с тех пор, как мы поженились. Но девочка – копия той, какой она была в то время. Ты увидишь.
– Много у нее друзей среди парней?
– Обыкновенно. В основном – соседские ребята.
– Ты говорил с кем-нибудь из них?
– Кое с кем. Я не мог объяснить, что хочу узнать, и оттого...
– С какой компанией она водилась? Распутники?
– Я вправду не знаю, Курт. Она не рассказывала об этом.
– Х-м-м...
– Как думаешь, найдешь ты парня?
– Ты дал мне чертовски мало для начала.
– Все, что знаю, Курт. Может быть, Маделайн расскажет побольше. Она разговаривала с ней больше, чем я.
– Посмотрим, – буркнул я.
Он поставил машину перед жилым домом в Восточном Бронксе. Несколько женщин сидели на стульях перед домом и, когда Руди вышел из машины, они закивали ему. Когда появился я, они оценивающе осмотрели меня, а затем вновь погрузились в болтовню.
Мы поднялись на четвертый этаж, и Руди постучал в дверь, окрашенную в коричневый цвет. Дверь широко открылась:
– Ты почему так долго? – услышал я женский голос. Голос принадлежал женщине лет двадцати восьми, на несколько лет моложе, чем Руди и я. Ее черные волосы, перевязанные белой лентой, падали сзади на шею. Ее глаза были усталыми, очень усталыми.