Умри со мной
Шрифт:
Чувствуя, что вот-вот расплачется, Кэролин подошла к двери, проверила, хорошо ли та закрыта, повернула ключ еще на один оборот. Рисковать она не желала. Упав в кресло, стала массировать виски, пока не стало больно, боль отвлекла ее от тяжелых мыслей. Она не позволит себе расплакаться, не допустит, чтобы заметили ее слабость. Но ей просто необходимо сейчас с кем-то поговорить, выплеснуть чувства, и есть только один человек, которому она может довериться. Кэролин сделала несколько глубоких вздохов, чтобы успокоиться, подняла трубку и настучала номер Кеннеди, надеясь, что голос ее не выдаст.
—
Лицо Кларка расползлось в нелепой ухмылке, он явно упивался тем, что Тарталья явился к нему за советом.
— Очень мило, что ты за меня переживаешь. Знаешь же, я никогда не искал легких путей.
— Да уж, — тяжело вздохнул Кларк, — ты у нас разборчивый. И в лучшие времена таким был.
Тарталья пристроился рядом с кроватью Кларка на маленьком жестком стуле, который ему пришлось притащить из холла: сидячих мест для посетителей в палате предусмотрено не было. Кларк лежал на спине, из капельницы в вену медленно сочилось какое-то лекарство — болеутоляющее, предположил Тарталья; ноги шефа все еще были закованы в громоздкий защитный каркас. В окружении множества визиток, цветов и корзинок с фруктами, нетронутых, так и запакованных в целлофан, Кларк, — учитывая его состояние, конечно, — пребывал в распрекрасном настроении. Еще недавно Кларк был большим, могучим мужчиной, а теперь здорово похудел, чуть ли не усох, и постарел лет, по крайней мере, на десять. Тарталья понадеялся, что потрясение от увиденного не слишком отчетливо читается у него на лице.
Под простыней, рядом с Кларком, приткнулся большущий пушистый розовый медведь, на прикрепленной к шелковому банту карточке было написано: «Милый Трэвор, я тебя люблю». Странное зрелище: Кларк и игрушка. Это было бы ужасно смешно, когда бы не было так грустно, иначе Тарталья не удержался бы и сделал фото на мобильник, чтобы показать всей команде.
Кларка перевели из отдельной палаты в общую, где стояло четыре кровати, одна из которых, правда, пустовала; место Кларка было в дальней нише, у окна. Тарталья подумал было, может, задернуть вокруг кровати занавески для создания хотя бы видимости уединения? Впрочем, больной на соседней койке был не в счет: он громко храпел, а второй лежал в наушниках — сосредоточенно слушал радио, так что особого смысла в занавесках не было.
— Так как, Трэвор? Поделись своим драгоценным мнением, — попросил Тарталья через минуту.
Кларк молча уставился в потолок и притворился, будто усиленно соображает. Но Тарталью трудно было обмануть: пока он в мельчайших подробностях пересказывал детали расследования, он прекрасно видел, как загорелись глаза у Кларка. Обычно шеф соображал с ходу, редко когда надолго задумывался. У него обычно случались вспышки интуиции или озарения. Все поражались точности его выводов. Можно было немедленно бросаться в погоню за преступником. А тут лежит, даже бровью не шевельнет, в кровати, наслаждается, что держит Тарталью в напряжении. Да, кое-что не меняется никогда.
— Знаешь, мне бы очень хотелось, чтобы они установили тут ширму. Осточертел мне этот вид из окна, — произнес Кларк с трудом, речь его была невнятна, и говорил он гораздо медленнее, чем до аварии; раньше слова вылетали у него изо рта как из пулемета. Тарталья подумал, что, может, все-таки зря он пришел сюда, не надо было будоражить Кларка своими проблемами.
— Удивительно, как это Салли-Энн еще не соорудила ширму. Она для тебя
Кларк чуть улыбнулся:
— Да. Везучий я сукин сын, верно? Получил от судьбы гораздо больше, чем заслуживаю. И ты кончай мотаться. Найди себе такую же хорошую женщину, как моя.
— Слушай, Трэвор, хорош дурака валять. Говори, что думаешь.
Кларк, медленно повернув голову, взглянул на него:
— В смысле — про Кэролин Стил?
— Хватит дразнить меня. Я же тебя знаю как облупленного. Давай выкладывай!
— Да ладно, ладно. С незначительной проблемкой — Кэролин Стил — мы разберемся чуть позже. Что я, хрен дери, думаю? Ну… кроме того, что я любого готов убить, только б раздобыть сигарету, и что я тоскую по этой забаве с оранжевым огоньком, не знаю уж почему… еще я думаю… что ищешь ты не в том месте.
— Ты уверен, Трэвор, что ты в сознании? Я могу забежать в другой раз.
— И думать не смей, — пробурчал Кларк. — Работа да еще Салли-Энн — вот и все, что держит меня на плаву. — Выдержав паузу, он причмокнул губами. — Говорю же, где-то ты неверно истолковал факты, дал маху, короче.
— Тогда скажи мне что-то, чего я не знаю сам.
— Вот он, закон подлости в действии! Надо ж мне было разбиться, как раз когда возникло такое занимательное дельце! — Вздохнув, Кларк похлопал огромной лапищей Тарталью по колену. — Очень приятно, что ты заглянул проведать меня. А я тут все гадал, как вы там без меня? — Он на минутку замолчал, готовясь, и сказал: — Что ж, давай начнем с Мэрион Спир. Ты абсолютно прав, что связал ее с остальными.
Услышав мнение Кларка, Тарталья почувствовал облечение. Здорово, что Кларк, самый умный из них всех, не считает, будто он спятил.
— Но веских мотивов для этого вроде как нет.
— Да есть, есть! И ты сам это знаешь. Но если желаешь, чтоб я тебе напомнил или поубеждал тебя, то слушай. Девушка упала с высоты, она подходит под нужный тип личности. Только не вешай мне на уши дерьмо, как это любит делать Кеннеди. Болтать он горазд, чепуховину всякую впаривать, но ты же и сам распрекрасно знаешь: он задницы от локтя не отличит. Гребаный тупица и трепач! — Помолчав, Кларк продолжил: — Скажи мне вот что: с какой бы стати милая симпатичная девушка вроде Мэрион Спир вдруг бросилась с крыши парковки? У нее была ее мамочка, имелась достойная работа. И был любовник. Пусть даже и дерьмовый псих, но она-то про то не знала.
— Может, он ее бросил?
— Может. Может, у нее вся душа перевернулась и она задумала порешить себя. Но из того, что ты сказал, думаю, выбрала бы она другой способ, где требуется меньше смелости… ну, таблетки там… Что-нибудь не такое кровавое. К тому же порядочные девушки вроде нее… с такими мамами… они непременно оставляют предсмертную записку, так? Она была единственным ребенком. И логично предположить, что не совершила бы она последнего шага, не объяснив своей дорогой мамочке — почему.
— Ну и кто же, по-твоему, герой-любовник?
— Ставлю — и много, — слабо улыбнулся Кларк, — что это Том.
— Как у тебя все просто получается!
Поморщившись от боли, Кларк медленно покачал головой и ответить сумел не сразу:
— Это ж тебе не ракету проектировать. Я просто окинул обстоятельства свежим глазом, и все. Чем должна была помочь тебе Стил? Отстраниться. И сделать заключение.
— Отстраняться у нее здорово получается. Это точно. С заключениями похуже…