Ундервельт. Западня
Шрифт:
Тарвит улыбнулся.
— Увидишь. Идем.
***
До проклятого поселения добрались подозрительно легко. Тварей на пути не попадалось, ловушки мерцали и предупреждали о себе заранее. То ли от неправильности происходящего, то ли от иллюзии легкости преодоления пути рождалось тревожное предчувствие.
Казалось, что лес замер, чуя приближающуюся опасность: уснул ветер, смолкли птицы, даже комары попрятались, словно и не Ундервельт это, а его умирающая версия, которую скоро сожрут лангольеры…
Лангольеры — снова
К проклятому поселению вышли с запада, со стороны терриконов. Здесь лес резко обрывался заболоченным участком, за которым виднелись заросли сирени, разрушенная стена, вдалеке краснела черепичная крыша.
— И что же ты задумал? — шепотом спросил Шимон.
Тарвит втянул воздух, но запах норушников, похожий на трупный, не ощутил, его перебивал смрад пересыхающего болота.
— Давай пройдем болото, и покажу.
— Ты прямо как девственница ломаешься, — вздохнул Шимон, но настаивать не стал.
Вооружившись двумя палками-щупами, перебрались на ту сторону болота. Шимон на полпути раз погряз в трясину и пошел ко дну, но Тарвит протянул ему щуп и вытащил.
Не доходя до зарослей, Тарвит опять принюхался. Ветер был в его сторону, запах норушников ощущался, но старый, далекий.
— Тварей поблизости нет, — поделился соображениями Тарвит. — Мне нужно увидеть детеныша, тогда смогу его скопировать, я же оборотень.
— А чего именно детеныша? — поинтересовался Шимон.
— Могу копировать только существ до 20 уровня. Норушники подумают, что я часть их своры, и не тронут, я в это время добегу до наших вещей и заберу их.
— Гениально, — вздохнул Шимон. — Значит, осталось подкараулить детенышей так, чтоб взрослые не заметили тебя раньше и не напали.
Тарвит вспомнил, как не смог стать изначальным зверем, будучи смертельно раненым. Вдруг опять случится какая-то подлость типа: «способность недоступна в бою». Умирать ему не понравилось, к тому же терялся опыт, но если это случится… не смертельно же!
— Жди здесь, не отсвечивай, — сказал Тарвит и направился к сирени.
Засел между зарослями и стеной, принюхался, перелез через груду развалин. Замер, когда камешки покатились вниз. Запах норушников усилился — Тарвит вжался в камни.
Он уже собрался двигаться дальше, как заметил торчащие из травы головы норушников. Раз, два, три… Три детеныша, самый сильный 15 уровня. То, что надо! Тарвит сохранил образ твари и приготовился ждать, когда они уберутся.
Донесся визг. Детеныши, переглядываясь, застрекотали и исчезли. Казалось, они просто втянулись в траву, но там у них были норы, ведущие, очевидно, в каменоломни, где этих тварей сотни, если не тысячи.
Прикинув, что он успеет за пятнадцать минут, Тарвит принял облик детеныша норушника и потрусил к третьему зданию, за которым полег он и Шимон. За пару минут он рассчитывал найти вещи и отнести напарнику, а остальное время посвятить поиску ключа — зря, что ли, использовал суточную возможность перевоплощения?
Картинка стала черно-белой, нагретые солнцем предметы излучали оранжевое свечение — тварь видела в инфракрасном
Тарвиту очень не хотелось видеть свой обглоданный труп в месте расправы, но его там не было. Полоска засохшей крови тянулась в здание, где твари, очевидно, и отобедали. Зато валялся лук и колчан.
Неумелыми пальцами Тарвит затолкал стрелы в колчан, думая о том, что будет, если сейчас появится мамаша этого детеныша и попытается загнать его под землю. Подобрал тесак, подаренный гномом Михалем, взял изогнутый меч Шимона и побежал по кровавому следу, чтобы раздеть его труп, снять необходимую воину броню, но Тарвита словно накрыло горячей ладонью. Сердце зачастило. Ноги затряслись.
Что за ерунда? Вместо ответа появился текст:
Внимание! Грядет атмосферная буря первого порядка! Рекомендация — покинуть открытое пространство и спрятаться под землей! Если буря застанет на поверхности, возможен летальный исход.
Теперь ясно, куда подевалась живность — почувствовала опасность и попряталась!
— Что за нафиг? — донесся возмущенный возглас Шимона.
Тарвит хотел крикнуть: «Стой на месте! Бегу к тебе» — но изверг душераздирающий рев и рванул к напарнику.
Шимон перебирал ногами, как конь, готовый пуститься вскачь, его глаза покраснели, по лицу катился пот. Увидев Тарвита в образе норушника, он отшатнулся, но быстро сообразил, в чем дело, забрал свой меч. Тарвит принял человеческий облик, натянул штаны и забормотал:
— Надо куда-нибудь в подвал, а то, чую, мозги спекутся, наша смерть будет мучительной и долгой.
— В катакомбы лезть я бы не стал, — проговорил Шимон, вертя головой по сторонам. — Помнишь, когда сюда шли, видели на подходе какие-то развалины? Айда туда, вдруг там есть подпол. Вероятность небольшая, но…
Тарвит не дослушал, рванул туда, откуда прибежал. Твердеющий воздух дрожал и вибрировал, давил, сковывал движения. В глубине души зарождался страх, накатывающий волной и лишающий способности соображать. Одного хотелось: спрятаться, зарыться под землю, чтоб не видеть того, что будет дальше.
Рядом надрывно дышал Шимон, от него пахло страхом и разгоряченным телом.
Небо на востоке налилось багрянцем. Тучи стали фиолетово-розовыми, в их глубине вспыхивали молнии.
Вот и развалины: две стены, провал окна, рухнувшая крыша… Стоп! Кто-то расчистил завал! В середине пола была свеженькая деревянная дверца! Шимон подбежал к ней, потянул на себя…
— Черт, заперта! — Он постучал рукоятью меча и заорал: — Эй вы там! Впустите! Не дайте погибнуть.
Он припал ухом к дверце, тут же отпрянул и успел вовремя: дверца откинулась, открывая проход.
— Скорее сюда! — позвали из лаза. — Ну же, а то мозги спекутся.
В измененном пространстве голос казался низким, вибрирующим, нечеловеческим. Шимон без раздумий принялся спускаться. Тарвиту хотелось поторопить его, толкнуть в спину, но он сдерживался, глядя на красное небо, где образовывалась воронка. Наконец лестница освободилась.