Ундервельт. Западня
Шрифт:
Первыми на выход направились люди, за ними орки. Когда к лестнице зашагал гномик, что-то будто в спину толкнуло, и ноги потопали сами. Ради интереса Тарвит попытался взять их под контроль, но ничего не получилось. Упасть, шагнуть в сторону тоже не вышло.
На поверхности группа вытянулась колонной, Тарвит шел предпоследним, между Нинель и гномом Дымионом. Поначалу его обуревала злость, после череды тщетных попыток освободиться накатило бессилие, а потом стало все равно. Созерцая мощную спину орчихи, Тарвит думал о том, что раз гном его полностью подчинил, почему
Тарвит спросил это вслух, ответа не добился и сделал вывод, что гном может подчинять тело, но не разум.
Пройдя около полукилометра, Тарвит почуял ловушку, группа тоже ее заметила, но с помощью кристалла. Посчитав, что удобное время наступило, Тарвит попытался перевоплотиться, но гномий гипноз блокировал и эту способность.
С полминуты потоптавшись на месте, группа разделилась. Люди и Владыка ушли на юг — очевидно, искать Шимона. Воин Лиль, лучница Нинель и гном-маг отправились к Цитадели на северо-восток, ноги понесли Тарвита следом за ними.
Он не сдался и всю дорогу пытался обойти контролящее воздействие. Смекнул, что если прибить создателя заклинания, его разум освободится, но рука отказывалась подниматься на гнома, ноги — подчиняться мысленным приказам.
Тарвит снова почуял неладное. Появилось дурное предчувствие, желание бежать из опасного места сломя голову, но он промолчал, надеясь, что вся группа вляпается в ловушу, и смерть освободит его. Но Нинель, несущая кристалл на вытянутой ладони, тоже определила опасность. Все сумеречные достали склянки из мешков на поясе, как по команде выпили их, и Тарвит окончательно убедился, что у них коллективное сознание. Опустошив склянку, Лиль поднес такую же к губам Тарвита и велел:
— Пей. Облучение.
Он подчинился, но тревога не пропала.
Миновали брошенную деревню, где маленькие гномьи домики под черепичными крышами сохранились почти полностью. Тарвит с тоской проводил взглядом сочные переспелые ягоды вишен. Нинель не удержалась, нарвала горсть и единолично съела.
Когда вышли в сосняк, неподалеку что-то так взревело, что волосы встали дыбом. Вздрогнула земля, словно по ней снизу ударили ладонью. Сумеречные встрепенулись, окружили Тарвита, попятились назад, очевидно, рассчитывая спрятаться в каком-нибудь доме. Монстр, видимо, почуял добычу и заревел громче, захрустели ломаемые деревья.
Тарвиту стало не по себе. Да, он хотел умереть, но не чтоб его сожрали заживо, боль-то будет вполне реальная.
Сбившись в кучу, группа попятилась, орочьи спины закрыли гнома, шагавшего первым.
Между сосновыми стволами замелькало мощное туловище, и пленители пустились наутек. Тарвит и хотел бы остаться, но ноги сами понесли его за ними.
Тварь двигалась нереально быстро. Пара секунд — и вот на поляне монстр размером с двухэтажный гномий дом.
Давр, 33 уровень
Башка безволосая, каплевидная, лобастая. Морда хоть и перекошенная, но отдаленно напоминающая человека, а лапы похожи на конечности тираннозавра, только без чешуи. Руки тоже маленькие, но с вполне развитыми пальчиками. Опиралась тварь то ли
При виде добычи монстр разинул пасть и взревел, демонстрируя иглы клыков, затем топнул. Конвойные подпрыгнули, и их не задело, а Тарвита странная способность чудища повалила. Его тотчас подняли, и он рванул следом. Маленький гном остался, он будто бы катал ладонями невидимый шар, губы его шевелились.
Ноги понесли Тарвита прочь, он услышал взрыв, рев раненого зверя и мысленно взмолился, чтобы монстр сожрал гнома, но понимал, что из-за разницы в уровнях вряд ли это случится: гном был 47-го, более чем на 10 уровней выше.
Когда Тарвит отбежал на приличное расстояние, визг монстра известил о том, что размер — не главное, и гном одерживает верх. Вскоре он присоединился к основной группе, и они продолжили путь.
Чем ближе подходили к Цитадели, тем меньше встречалось монстров. То ли их перебили, то ли твари понимали, что территорию контролирует более сильный хищник. А может, просто стояли магические пугачи, как в «Приюте».
Ловушки тоже попадались изредка, и то огороженные, стационарные, блуждающих, похоже, не было. Словно Ундервельт сам подчиняется воле невидимого Госа, дергающего за невидимые нити сумеречных-марионеток, и не чинил им препятствий.
Проклятый богом мир! Чистилище. Скорее бы Тарвит приводил в исполнение свой коварный план, потому что такая реальность существовать не должна.
Местность выглядела обжитой. Дорога, по которой шли, была выстлана булыжниками, трава и молодая поросль деревьев — срезаны.
На перекрестке, где сливались две булыжные дороги, Тарвит заметил вдалеке четверку сумеречных, ведущую пленника. Они были так далеко, что даже он не мог разглядеть детали. Сердце пропустило удар. Твою мать, это поймали Шимона?
— Шимон? — заорал он что было сил, но ответа не дождался. Значит, не он.
— Рано или поздно мы найдем его, — уронила Нинель, и это была первая фраза за долгое время.
Между собой сумеречные, надо полагать, общались телепатически.
А они вообще убиваемы? Тарвит не видел дохлых сумеречных. Если сознание у них коллективное, по идее, когда кто-то гибнет, знают все, они ведь единое целое: выдернул волосок — все тело чувствует боль. А вдруг у них, как, например, у муравьев, тоже есть матка? Если ее прикончить, система или разрушится, или станет работать вхолостую.
Вскоре вдалеке, над низкорослыми соснами, замаячила Цитадель, точнее, ее верхние каменные ступени.
Справа и слева от тропы выглядывали оплавленные черные валуны, остатки неведомого циклопического сооружения.
Лес закончился вырубкой, посреди которой возвышалась Цитадель: многоступенчатая пирамида типа тех, что в Перу. Окутанная испарениями, она плыла, подрагивала, словно спящий исполин. Вот он, бог сумеречных, вместилище их выхолощенных душ.
Тарвита и Цитадель разделяет километр пути. Пятнадцать минут ходьбы — и Цитадель присвоит душу Тарвита, выморозит все человеческое, заполнит собой, и он вольется в ряды сумеречных со стеклянным взглядом.