Унесённые ведром
Шрифт:
«Чёрт, не спится же им!» — с плохо скрываемым раздражением подумал Семён.
Сам он сегодня успел поспать часа два-три, когда позвонили из отдела и сообщили, что, кажется, «нарисовался Артист».
«Однако, быстро! — подумал Попович, споро одеваясь и на бегу запихивая в рот кусок хлеба с подсохшим сыром. — Вчера только ушёл из-под стражи, а на другой день уже здесь. Лихо! И ведь, главное — наверняка знал, что его именно тут ждать будут, а всё равно пришёл! Видимо, здорово ему Папа насолил, раз он так на встречу с ним рвался!»
Сразу после побега Артиста, зная о его «большой и чистой любви» к господину Папанову, Семён уговорил начальство прицепить к Папе «наружку», чтобы следовала за ним по
Самым странным в этом деле было то, что ребята, фиксирующие каждого, кто входил в папановский подъезд и выходил из него, а также тех, кто по той или иной причине подозрительно долго ошивался во дворе дома, не заметили ничего подозрительного. Тем более что у подъезда постоянно сидели старушки, старожилы этого двора, которые знали здесь каждую собаку. Из всех, кто заходил в подъезд за время наблюдения, старушки не здоровались только с «гвардейцами» Папанова, но это было более чем понятно. Очевидно, дотошные бабушки знали досье Виктора Васильевича Папанова лучше всех сотрудников милиции и прокуратуры, вместе взятых. Другой вопрос, что кроме правды, в этом «досье» была и пара-тройка «томов» досужих сплетен, но это уже действительно другой вопрос.
К слову сказать, милицию тоже вызвала одна из бабулек.
«Кончают, сердешного. Прям пулями пуляют по окнам, совсем, боюсь, ухайдакают! — радостно сообщила она дежурному по городу и, как бы в оправдание, добавила: — Спать не дают!»
Как выяснилось чуть позже, бдительные соседки Папанова и не думали спать — картину происшедшего удалось восстановить почти поминутно.
Часов в десять вечера в квартире Виктора Васильевича был посетитель или посетители, причём вели они себя довольно шумно, что-то роняли, всё время гремела музыка. Продолжалось это часов примерно до двенадцати ночи, затем стало тихо. До трёх часов никто не тревожил страдающих бессонницей и излишним любопытством престарелых свидетельниц. Но в начале четвёртого в квартире соседа стали твориться странности. Сначала громко хлопнула дверь папановской квартиры. Затем страшный голос долго и монотонно тянул на одной ноте «Я иду! Я иду!», а потом зачем-то переспрашивал: «Вы слышите?» И совсем уж не по себе стало, когда голос так же громко сказал: «Здравствуйте! Я иду!» Все эти голоса звучали под монотонные медленные удары, как будто кто-то шёл, но очень тяжело и медленно.
«Не иначе как Сатана за ним приходил! — крестились свидетельницы. — Время-то самое бесовское!»
Ещё через пару минут Сатана крикнул «Ловите! Я не смотрю!» и всё стихло на довольно продолжительное время. Самое страшное в этой истории, по мнению старух, было то, что антихрист обращался к их соседу исключительно на «Вы», а тот ему и не думал отвечать. Около пяти утра примчались «как оглашенные» «Витькины бандюки».
— Видать, опасались чего, — степенно говорила Евдокия Александровна, одна из главных свидетельниц происшедшего. — А могёт, и точно знали. Потому как примчались, словно чёрт за ними гонится, и ну в дверь евонную названивать. Позвонили они, значить, а им из-за двери кто-то: «Бу-бу-бу!» А один ка-ак жахнет кулачищем по двери, как заорёт благим матом: «Хто там?! Куда Папу дели?!» Это они Витьку промеж собой Папой называли, Папанов
Другая пожилая свидетельница, Елена Сергеевна, оказалась полезной следствию тем, что её окна выходили как раз на ту сторону дома, где продолжилась ночная драма. Ну и ещё тем, что «по счастливой случайности» тоже не спала.
— Я, знаете ли, очень рано встаю, — жеманно говорила она сыщикам. — Это очень полезно для организма.
Семён подумал, что это действительно довольно рано — вставать в полпятого утра.
— А тут слышу — в подъезде какой-то шум, топот. Да ещё и Евдокия Александровна по телефону позвонила и сказала, что Витьку Папанова вроде убили, а сейчас под мои окна целая шайка побежала. Ну я и не удержалась — взглянула одним глазком…
Одним глазком Елене Сергеевне удалось увидеть больше, чем смогли бы высмотреть в этой серой предутренней мгле пара опытных корабельных вперёдсмотрящих.
— Сначала выбежали четверо, ну, из тех, кто чаще всего к Витьке шлялись. У двоих фонарики были, китайские такие, оранжевые, их ещё в автомобилях возят…
Семён опять подумал насчёт «взглянула одним глазком». «Китайские такие, оранжевые»! Ещё бы цену назвала, для полного комплекта. Воистину, никогда не знаешь, где найдёшь, а где потеряешь: столько свидетелей в пять утра! И каких! Ещё бы ерунды поменьше болтали…
— …И сразу же давай ими по окнам светить, представляете? Это ночью-то! Потом один как гаркнет: «Вон он, вон он!» и ещё: «Правее свети!» Тут они все вроде как кого-то увидели, головы вверх задрали, засуетились. А этот, горластый, опять орёт «Вон он, ногой машет!», а другой восхищённо так: «Во, — говорит, — артист!» Тут я тоже не удержалась и выглянула вбок — куда они светили, а там, — голос Елены Сергеевны задрожал от немного театрального волнения, — мужик висит на балконе — руками за Витькину лоджию держится, а ногами в воздухе болтает, прямо над сивцовским балконом. Сивцовы — это его соседи снизу, — пояснила она. — В смысле, его — это Витьки, а не мужика…
— Понятно, — устало перебил её Семён. — Мужика этого описать сумеете?
— Какого? — недоумённо захлопала глазами старушка. — Их там много было.
— Который ногами болтал, — терпеливо подтолкнул её к нужной мысли капитан.
— А, артист-то? — беззаботно переспросила свидетельница. — Да ничего особенного вроде, мужик как мужик — в костюме хорошем и в тапочках.
— В та… — Семён поперхнулся. — В чём?!
— Так я ж и говорю — в костюме и тапочках, — она самодовольно улыбнулась. — А когда он одного ихнего убивать стал, они с него и слетели!
«Опа, опа, голуби летели, одному дали по башке — тапочки слетели! — вспомнилась не к делу дурацкая частушка. — Стоп! — сказал сам себе Семён. — Без паники! Давай по порядку».
— Елена Сергеевна, давайте по порядку. Вы говорите, что человек на балконе кого-то убил? У него было оружие? Если можно, с этого места поподробнее, пожалуйста.
— Пожалуйста, пожалуйста! — упрашивать соседку не было необходимости, её так и распирала необычная информация. — Оружия у него никакого не было, да он и не виноват! Эти, что внизу, дружки Витькины, первыми стрелять в него затеяли. Бац! Бац! Я прям оглохла вся! Ну, думаю, всё — в милицию звонить пора, а то порешат тут всех, недоумки! Но сначала решила взглянуть: попали или нет?