Унесённые ведром
Шрифт:
— Успокойся, всё это входит в наш план, — Рига бросила взгляд на столик. — Чёрт, яблок хочу, как назло!
— Так бери, — непонимающе кивнул на фрукты Трофим.
— Издеваешься?! — в глазах Регины стояли злые слёзы.
— Извини, я забыл, — смешался Захар Игнатьевич, быстро отводя взгляд от подбородка своей собеседницы. — Есть сок в холодильнике. Хочешь?
— Хочу. Яблочный.
Трофим поднялся, принёс сок и высокий стакан, налил. Терпеливо подождал, пока Рига, отпив половину, не поставила стакан на столик.
— Ну, говори, что ты там напридумывала? — поторопил её Захар Игнатьевич. — Я уже извёлся
— Сегодня вечером ты должен сказать Фёдору, — ровным голосом проговорила Регина, — что завтра он пойдёт вместо тебя на стрелку с покупателями. За старшего, то есть.
— Да ты что? — поперхнулся от такой глупости Трофим. — В своём уме? Да кто с ним разговаривать-то будет? Развернутся и уедут, и это ещё в лучшем случае. А потом «косяки» про меня ходить будут по всему бывшему Союзу. Мол, совсем Трофим из ума выжил, какого-то «чушка» вместо себя на стрелку выставляет. Действительно, что ли, пьяная придумала?
Рига, пережидая приступ возмущённого красноречия Трофима, взяла стакан и спокойно допила свой сок.
Выговорившись, Захар Игнатьевич возмущённо засопел. Регина молча рассматривала качество наложенного вчера перед встречей с Фёдором маникюра.
— Ну ладно, говори, чего там дальше-то должно быть? — не выдержав, буркнул Трофим. — Пользуешься моей добротой…
— А дальше, — как ни в чём не бывало, продолжила Рига, — наши гости из солнечного Казахстана застрелят этого Быню прямо на глазах у изумлённой публики. Затем — всеобщая перестрелка, куча трупов, зато и товар и деньги остаются у нас. Нравится?
— Погоди, — раздражённо перебил её Захар Игнатьевич. — С чего ты взяла, что казахи стрелять начнут? Увидят, что меня нет, развернутся и уедут спокойно. Мои же не начнут в них просто так стрелять, это уже «косяк», сама понимать должна. Если б они действительно первые начали, тогда меня, конечно, ни один сходняк виновным не признает, всё на них повесят. Но зачем же их считать дурнее нас? Чего-то я пока не пойму твоего плана…
— А кто сказал, — вкрадчиво начала Регина, — что в Фёдора должны выстрелить именно казахи? По-моему, здесь главное, чтобы на них подумали. А выстрелить может и другой человек. На стрелке же обстановка нервозная, сам знаешь. Один выстрел — и понеслась, стреляй во всех, кто не свой, не ошибёшься.
— Ну-ка, давай поподробнее, — заинтересовался Трофим. — Как ты себе всё это дело представляешь? По пунктам.
— По пунктам, так по пунктам, — пожала плечами Рига. — Значит так. Казахи, конечно, сразу в дом не пойдут, в незнакомом помещении всегда нужно подвоха ожидать. Значит, знакомиться и здороваться будут перед домом, где-нибудь в районе ворот, где все на виду друг у друга. Это место отлично просматривается с чердака, я уже проверяла. Там мы с тобой и устроимся.
— Зачем?
— А затем, что оттуда мы заметим тот момент, когда приезжие начнут возмущаться «подставой». Тут мы Быню и свалим. Из винтовки с «глушаком». Будет полная иллюзия того, что его шлёпнул кто-то из «обманутых» казахов.
— Погоди. Даже если с «глушаком», как ты говоришь, всё равно ведь можно будет определить, что пуля со стороны дома прилетела. Дырка-то в нём с нашей стороны образуется. Да и тело в ту сторону отбросит.
— А если разрывной пулей? — подкинула идею Регина. — Да в голову? Ну-ка, подумай, как в таком случае будут развиваться события?
— Значит, —
— Нет, я примерно так же рассуждала, — его собеседница снова налила себе сока. — Как, думаешь, сработает?
— По-моему, просто отлично придумано, — признался Трофим. — И для сходняка, и для чекистов козлы отпущения — казахи. А мы с тобой — белые и пушистые. Только для меня вот ещё остаётся несколько непрояснённых вопросов в этой твоей диспозиции.
— Задавай, — пожала плечами Рига.
— Есть ли у нас здесь винтовка с глушителем? Или надо срочно доставать?
— Есть, я уже её проверила и смазала. Необходимые патроны тоже имеются. Всё уже на чердаке. Подставку для стрельбы я тоже сделала.
— Хм, — удивился Захар Игнатьевич. — Оперативно. Ты что, была уверена, что я соглашусь? Раз всё уже приготовила?
Регина только неопределённо пожала плечами.
— Хорошо. Тогда следующий вопрос: кто будет стрелять? Чибис? Он, насколько мне известно, лучший стрелок из всей нашей охраны?
— Нет, — твёрдо сказала Рига. — Во-первых, никто из этих слюнтяев не сможет поднять руку на Быню, которого они боятся и уважают одновременно. Во-вторых, Чибис больше пригодится внизу, когда начнётся стрельба. У нас и так половина больных, и если мы заберём себе ещё одного, казахи их просто-напросто раздавят. Не забывай, что в самом начале разборки Быня тоже «выбывает», так что им и без того кисло придётся. Ну а в-третьих, стрелять буду я. Потому что мне самой будет приятно этого козла завалить, — и она в очередной раз потрогала нижнюю половину своего лица.
— Ладно, с этим понятно, — кивнул Трофим, в душе поражаясь неожиданной кровожадности своей подруги. — Стрелять будешь ты. Не промахнёшься?
— Сам знаешь, что нет, — усмехнулась Регина. — Зря, что ли, за мной в тир таскался? Да и на охоте не раз уже убедиться мог. Тем более что тут расстояние-то — тьфу…
— Хорошо, — согласился Захар Игнатьевич. — Вот тебе ещё задачка: что будет, если гости перестреляют наших «инвалидов»? Потом — ноги в руки и расскажут всем, что тут случилось? Доказать они, конечно, ничего не смогут, но слух нехороший всё равно обо мне пойдёт…
— Ну так у меня ж в магазине ещё девять патронов останется, — просто сказала Рига. — Начнут казахи верх брать, так я помогу немного нашим, возьму уж ещё грех на душу. Когда большая стрельба начнётся, на пару-тройку пуль со стороны никто и внимания не обратит. Не бойся, Троша, никуда от нас гости не уедут.
— Вариант номер два, — методично продолжал рассматривать все возможные неприятности Трофим. — Победили наши. Не заподозрят ли чего-нибудь оставшиеся в живых?
— Не думаю, — спокойно возразила Рига. — Не тот у них ай-кью, чтобы заподазривать. Тем более что с разрывной пулей действительно непонятно будет, кто и откуда стрелял. Я такими однажды по арбузам лупила в тире, от нечего делать. Незабываемое зрелище.