Унесенные ветром. Том 1
Шрифт:
«Мне же нипочем не затушить пожара… Нипочем, нипочем! О господи, если бы кто-нибудь помог! Пропал дом.., пропал! О боже мой, боже мой! Вот что этот коротконогий мерзавец держал на уме, когда сказал, что мы его еще попомним! Ах, зачем я не отдала ему сабли!» Пробегая по переходу, она заметила своего сынишку – он забился в угол, прижимая к себе саблю. Глаза у него были закрыты и личико застыло в каком-то расслабленном, неестественном покое.
«Господи! Он умер! Умер от страха!» – промелькнула у нее порожденная отчаянием мысль, но она побежала дальше – в конец перехода, где возле кухонной двери всегда стояла бадья с питьевой водой.
Она сунула
Отворилась дверь, и ворвавшийся поток воздуха сильнее раздул пламя. Дверь со стуком захлопнулась, и в водовороте дыма Скарлетт, полуослепшая от слез, увидела Мелани: она затаптывала ногами огонь и колотила по горящему полу чем-то темным и тяжелым. Скарлетт видела, как ее шатает, слышала ее кашель, на мгновение сквозь серую пелену проглянуло ее бледное, напряженное лицо с зажмуренными от дыма глазами. Протекла еще целая вечность, пока они вдвоем, бок о бок, боролись с огнем, и наконец Скарлетт стала замечать, что огненных змей становится меньше, что они слабеют. И тут Мелани неожиданно повернулась к ней, вскрикнула и со всей силы ударила ее ковром по спине. Скарлетт покачнулась и полетела куда-то в дымный мрак.
Открыв глаза, она увидела, что лежит на заднем крыльце, голова ее покоится на коленях у Мелани, и лучи послеполуденного солнца заливают ей лицо. Руки, лицо, плечи нестерпимо жгло. Хижины негров все еще были окутаны клубами дыма, дым продолжал обволакивать все вокруг, и в воздухе стоял удушливый запах горелого хлопка. Скарлетт увидела клочья дыма, выползавшие из кухни, и вскочила было, порываясь броситься туда, но Мелани удержала ее, сказав спокойно:
– Лежи тихо, дорогая. Пожар потушен.
С минуту она лежала неподвижно, закрыв глаза, с облегчением дыша, и слышала где-то рядом мирное посапывание Бо и привычную для уха икоту Уэйда. Значит, он жив, слава тебе господи! Она открыла глаза и поглядела на Мелани. Волосы у нее опалило огнем, лицо было черным от сажи, но глаза возбужденно сверкали, и она улыбалась.
– Ты похожа на негритянку, – пробормотала Скарлетт, устало зарываясь глубже головой в то, что служило ей подушкой.
– А ты – на персонаж из «Минстрел шоу». note 9
Note9
Популярные в середине ХIХ в, эстрадные представления, участники некоторых, загримированные под негров, играли на банджо, тамбурине, кастаньетах, пели, танцевали, перебрасывались шутками.
– Зачем ты меня ударила?
– Затем, моя дорогая, что у тебя все платье на спине занялось. Я не думала, что ты потеряешь сознание, хотя, видит бог, ты столько сегодня натерпелась, что можно было и на тот свет отправиться… Я побежала домой, как только привязала
– Ты хочешь сказать: не обесчестили ли они меня? Нет, – заверила ее Скарлетт и застонала, попытавшись сесть. Если голова ее покоилась относительно удобно – на коленях Мелани, то телу лежать на полу было далеко не так приятно. – Но они украли все, все. У нас ничего больше нет… Интересно, чему это ты так радуешься?
– Мы не потеряли друг друга и наших детей, и у нас есть крыша над головой, – сказала Мелани, и голос ее звучал радостно и звонко. – О большем в наши дни не приходится и мечтать… Господи, Бо, кажется, лежит мокрый! А янки, верно, прихватили заодно и пеленки? Ой, Скарлетт! Что это у него тут?
Она испуганно сунула руку под пеленку и извлекла оттуда бумажник. С минуту она так смотрела на него, словно видела этот предмет впервые, потом расхохоталась – неудержимо, почти истерически.
– Ни один человек на свете, кроме тебя, не мог бы до этого додуматься! – воскликнула она и, обвив руками шею Скарлетт, поцеловала ее. – Ты самое поразительное существо на свете, ни у кого нет такой сестры, как ты.
Скарлетт не противилась этим объятиям: она была еле жива от усталости, похвала приятно льстила ее самолюбию, а потом – в сизой от дыма кухне – в ее душе укрепилось чувство уважения к золовке и зародилось нечто похожее на дружескую близость.
«Одного у нее не отнимешь, – не могла не признаться себе Скарлетт, – когда нужна помощь, Мелани всегда тут как тут».
Глава 28
Внезапно резко похолодало и наступили морозы. Студеным ветром тянуло из-под всех дверей, и стекла, расшатавшиеся в рамах, монотонно дребезжали. С деревьев облетала последняя листва, и только сосны, не потеряв своего убранства, холодными, темными громадами высились на фоне бледного неба. Изрытая колдобинами красная глина дорог обледенела, и голод простер свои крыла над Джорджией.
Скарлетт не без горечи вспоминала свой последний разговор с бабушкой Фонтейн. В тот день – два месяца назад, – который, казалось, отодвинулся куда-то в далекое прошлое, она сказала старой даме – и сказала от чистого сердца, – что самое худшее уже позади. Теперь это стало ребяческим преувеличением. Пока солдаты Шермана не прошли вторично через Тару, у нее еще были ее маленькие сокровища – немного продуктов и немного денег, были соседи, которым больше повезло, чем ей, и хлопок, который помог бы продержаться до весны. Теперь не было ни хлопка, ни продуктов, деньги утратили свое значение, так как на них ничего нельзя купить, а соседи терпели не меньшую нужду, чем она. У нее, на худой конец, все же осталась корова с теленком, лошадь и несколько поросят, а у соседей и того не было – всего какие-то крохи провизии, которые они успели зарыть или спрятать в лесу.
Усадьбу Тарлтонов – Прекрасные Холмы – янки сожгли дотла, и миссис Тарлтон с четырьмя дочерьми переселилась в дом управляющего. Дом Манро, расположенный в окрестностях Лавджоя, тоже сровняли с землей. В Мимозе сгорело деревянное крыло дома, главная же часть здания уцелела благодаря толстой штукатурке и отчаянной борьбе с огнем, в которую вступили все женщины Фонтейн и негры. Только усадьбу Калвертов янки пощадили и на этот раз: снова спасло вмешательство управляющего Хилтона, уроженца Севера, однако ни единой животины, ни единого початка кукурузы на плантации не осталось.