Уничтожь меня
Шрифт:
– Сэр, я только хотел переспросить, все ли хорошо с вами. Собрание, сэр, если конечно
я понял неправильно время, то я прошу прощения, сэр. Я недолжен вас беспокоить.
– О, ради Бога, Дэлалью, - я попытался унять дрожь в голосе. – Перестань извиняться.
Я уже в пути.
– Да, сэр, - говорит он. – Спасибо, сэр.
Я прервал связь.
А потом, взяв блокнот и засунув его в карман, вышел за дверь.
Глава 11
Я стою на
солдаты. Построенные в одну линию в своих униформах. Черные рубашки, черные брюки,
черные ботинки.
Без оружия.
Кулак левой руки каждого прижат к сердцу.
Я прилагаю все усилия, чтобы сосредоточиться… на внимании и поставленной мною
задаче; но мне это не удается из-за спрятанного в моем кармане блокнота, на который
давит форма, а секреты его содержания мучают меня.
Я сам не свой.
Мысли запутались в словах, которые, к тому же, не являются моими собственными. Я
должен глубоко вдохнуть, чтобы очистить голову; мой кулак то сжимается, то
разжимается.
– Сектор 45, - говорю я, выступая непосредственно на площади в микрофон.
Они тут же переместились, откинув левую руку, и поместили правый кулак себе на
грудь.
– У нас есть множество вещей, которые стоит обсудить, - говорю я, - и первая самая
очевидная. Я машу рукой. Изучаю их выражения лиц.
Их изменчивые мысли так очевидны.
Они думают, что я не более чем простой невменяемый ребенок. Они не уважают меня;
они неверны мне. Они разочарованы тем, что я стою перед ними; они злы; им противно
видеть меня живим, а не мертвым от той раны.
Но они боятся меня.
Это все, что мне нужно.
– Я был ранен, - продолжаю я, - когда преследовал двоих сбежавших солдат. Адам
Кент и Кенджи Кишимото сотрудничали в разработке плана побега, целью которого
являлось похищение Джульетты Феррарс – нашего нового оружия и важного компонента
Сектора 45. Им предъявлены такие обвинения, как незаконное похищение и удерживание
г-жи Феррарс против ее воли. Но самое главное – они справедливо обвиняются
предателями Восстановления. Когда они будут найдены – их казнят на месте.
Одно из самых простых чувств, которое можно легко прочесть – это страх. Даже на
стойком лице солдата.
– Во-вторых, - на этот раз я говорю уже чуть медленнее, - в целях ускорить процесс
стабилизации Сектора 45, граждан и предотвратить хаос, что был вызван в связи недавних
событий, к нам присоединился Верховный Главнокомандующий. Он прибыл, -
продолжаю я, - тридцать шесть часов назад.
У
Окаменевшие.
– Вы должны поприветствовать его, - говорю я.
Они падают на колени.
Это странно – иметь такую власть. Интересно, гордится ли мой отец тем, что создал. Я
могу опустить тысячи взрослых мужчин на колени, сказав всего несколько слов; но только
с помощью его титула. Эта ужасная вещь, вызывающая своего рода привыкание.
Я считаю ровно пять ударов в голове.
– Встать.
Они поднимаются. А после маршируют.
Пять шагов назад, вперед, стоя на месте. Поднимая левые руки вверх, они сгибают их
в кулаки и падают на одно колено. На этот раз я не даю команду «встать».
– Готовьтесь, господа, - говорю я им. – Мы не успокоимся, пока не будут найдены
Кент и Кишимото, а г-жа Феррарс не будет возвращена на базу. Я обсужу это с
Верховным Командующим в ближайшие двадцать четыре часа; наша новая миссия в
скором времени будет четко ясна. Тем временем, вы должны понимать две вещи: во-
первых, мы должны ослабить напряжение среди жителей и напомнить им про обещание о
новом мире. А, во-вторых, быть полностью уверенными в том, что предатели Кент и
Кишимото будут найдены.
Я прекращаю говорить. Рассматриваю выражения их лиц.
– Пусть их судьбы послужат примером для вас. В Восстановлении предатели не
приветствуются. И мы не прощаем такого.
Глава 12
Один из людей моего отца ждет меня за дверью.
Я смотрю в его сторону, но не так долго, чтобы разглядеть черты его лица.
– Государство – это ваш бизнес, солдат.
– Сэр, - говорит он, - мне поручено сообщить вам, что Верховный
Главнокомандующий ожидает вас к ужину в своих апартаментах к восьми часам вечера.
– Полагаю, ваше сообщение успешно доставлено. – Я двигаюсь к двери, чтобы
открыть ее.
Он делает шаг вперед, блокируя мне путь.
Я поворачиваюсь к нему лицом.
Он меньше меня примерно на фут: он проявил неуважение; даже Дэлалью не
позволяет себе такого. Но, в отличие от моих людей, подхалимы под руководством моего
отца считают себя счастливчиками. Быть членом элитной гвардии Верховного
Главнокомандующего считается честью и хорошей привилегией. Они ни перед кем не
отвечают, кроме него.
И прямо сейчас этот солдат пытается доказать мне, что он выше по званию.
Он завидует мне. Считает, что я недостоин быть сыном Верховного