Уничтожитель

Косарев И. С.

— Где наши откопали такую древность? — пробормотал Корней, задрав голову на коптере.

— Стащили из музея, должно быть, — пошутил Демид.

Внутреннее убранство соответствовало внешнему облику: тесная кабина с двумя поворотными стульями и непривычными для текущего века большими экранами, на которых размещали всю пол"eтную информацию до распространения сенсорных голограмм, и немногим более просторная каюта с тремя нишами для спальных мест и выступом уборной кабинки вдоль покатой стены. В середину каюты из кабины пилотов спускалась лесенка.

— Ну что, кто первый за штурвал? — спросил Корней, прислонившись

к ней плечом, когда сумки с вещами рассовали по багажным сундукам.

— Лучшие оценки за пилотирование были у меня, — сказала Стеша, — полагаю, мне и начинать. Первый участок пути — самый ответственный.

— Демид, тогда ты будешь штурманом, — предложил Корней, — и вторым пилотом. А я, если надо, нас обратно поведу. Тогда уже не так страшно будет ошибиться, нас подберут, если что.

В кабину поднялись, однако, все втро"eм, чтобы прослушать брифинг. От имени исполкома с ними беседовал товарищ Андрей, вместе обсудили детали операции, затем Стеша и Демид заняли кресла пилотов, а Корней спустился в каюту и ремнями привязал себя к койке на время ман"eвров. Пилот судна, в трюме которого стоял «Иона», вышел на связь и предупредил о начале отстыковки от станции. Пространство вокруг качнулось и как будто начало поворачиваться в разные стороны на небольшие градусы через случайные промежутки времени. Так продолжалось около пятнадцати минут, затем в помещении установилась стабильная псевдогравитация, пилот повторно вышел на связь и сообщил, что судно легло на курс к точке сброса. Пол"eт должен был занять около двух часов. Это время Стеша и Демид провели в кабине, раз за разом моделируя свой предстоящий переход на целевую орбиту с помощью местных систем.

Наконец, пилот материнского судна связался с ними в последний раз, пожелал удачи и отстыковал «Иону» от своего пирса. Работая двигателями ориентации, Стеша вывела судно из трюма в черноту космоса, но в этот раз не почувствовала под ней биение вечно голодной, алчной пустоты. Несмотря на вс"e волнение, терзавшее нервную систему девушки, она ощутила себя рыбой, наконец-то вернувшейся в океан.

— Полный впер"eд, перегрузка четыре, — предупредила Стеша и запустила маршевый двигатель.

Сразу возникшая тяжесть вдавила девушку в кресло, сжала л"eгкие и вообще каждую клеточку е"e тела, продержав в таком состоянии, пока настроенный заранее таймер не остановил двигатель.

— Стоп машина, — сообщила девушка.

— Выход на переходную орбиту подтверждаю, — сообщил Демид, разглядывая эллипсы, круги и столбцы цифр на сво"eм мониторе, — погрешность двадцать километров.

— Принято, — кивнула девушка, и подхваченные невесомостью кудри закружились вокруг е"e головы.

От неожиданности девушка захохотала и проговорила сквозь смех:

— Кажется, я начинаю понимать Лидию, за такое, в самом деле, не жалко умереть.

— Не самая удачная мысль в нашем положении, — заметил Демид, смущ"eнно улыбаясь, чем вызвал у Стеши новый приступ смеха.

Спустя два часа полёта навигационная система обновила расчёт траектории, и погрешность увеличилась на сто километров. Спустя два часа ещё на сто. Пятый час Демид и Стеша потратили на расчёт манёвра коррекции орбиты, который девушка провела в начале часа шестого. Работали напряжённо, без траты времени на лишние разговоры, сообщая друг другу лишь цифры и

формулы.

Девушка, однако, слишком долго провозилась с ориентацией корабля, манёвр получился неточным, и по истечении следующих двух часов Демид опять сообщил об отклонении на сто километров.

Стеша с силой втянула в себя воздух и прошипела сквозь стиснутые зубы:

— Зараза.

Потом задумалась:

— Демид, у нас с тобой неправильный подход.

— В каком смысле?

— Давай сразу рассчитывать манёвр, и я сразу буду писать циклограммы ориентации и поворачивать аппарат. Без пуска маршевых.

— Так отклонение может расти.

— Конечно, будет расти. Но оно будет расти в одну сторону. Через два часа ты опять пересчитаешь траекторию, и я подправлю циклограммы. В итоге, когда мы окажемся в апогее, мне надо будет лишь чуть подправить уже готовую циклограмму и чуть довернуть аппарат. Тогда манёвр выйдет точнее.

— Звучит разумно, — согласился Морозов.

Корнея, который время от времени заплывал в кабину с едой для товарищей, предупредили, чтобы держался поближе к койке, потому что аппарат будет вращаться чаще, чем планировали.

Ещё дважды аппарат разворачивали, во второй раз за полчаса до выхода в апогей. Наконец, в назначенное время девушка, облизнув губы, сказала:

— Маршевый — пуск!

Тяжесть опять наполнила каждую клеточку тела, и даже бионические пальцы, казалось, двигались с трудом. Как только двигатель, отработав определённый циклограммой срок, выключился, Морозов, довольный, сообщил:

— Выход на расчётную подтверждаю. Ожидаемая стыковка с Лексигоном через полчаса.

Девушка вывела на экран перед собой изображение с обзорных камер снаружи корпуса судна. Космос чернел непривычной чернотой, потому что древние объективы не были способны различить далёкие звёзды в дневном свете Солнца, голубой шар Земли покрывала вязь облачных узоров.

Демид, повернув голову к Стеше, проговорил:

— Можно расслабиться на пять минут.

Потом, краем глаза заметив что-то на мониторе перед Стешей, встрепенулся:

— Погоди. Что это у тебя тут?

— Где?

— Вот, на фоне Земли?

Маленькая палочка чернела на блюдце голубой планеты, будто бактерия в чашке под микроскопом.

— Не знаю, секунду назад её не было.

По корабельной связи девушка попросила Мохова подняться к ним и спросила, когда он оказался за спинкой её кресла:

— Корней, как думаешь, что это?

— Не знаю. Мы на запретной орбите, и случайных кораблей здесь быть не может.

— Может, это за нами? — предположил Демид.

— Вполне вероятно, — согласился Мохов.

— Что будем делать? Уходить? — спросила Стеша.

— Думаешь, получится? — на вопрос вопросом ответил Корней.

— Он приближается, — воскликнул Демид, — глядите, растёт в размерах.

Палочка, и в самом деле, заметно увеличилась и теперь была никак не меньше пальца.

— От такого не уйдёшь, — пробормотал Корней, — И потом, может, это и есть наша цель?

— Не понял, — сказал Демид.

— По сути, сигнал отследили не до самого сервера Лексигона. По транспондерам и спутниковым усилителям за ним проследили до орбиты Лексигона, и на этом основании предположили, что он приходил на один из серверов системы. Правильно я говорю, Стеша?