Уникум
Шрифт:
И чем дальше заходило дело, тем больше возвращалось обратно раненых. Одного мальчишку и вовсе принес Якут, что меня чуток приободрило. Значит, учитель все-таки наблюдает за испытанием. Правда, вид пацана свидетельствовал о том, что Якут лишь не позволил ему умереть. А насладиться состязанием в полной мере ученик успел.
Две партии вернулись и вовсе без колец, последняя не смогла прийти обратно самостоятельно. Другими словами, суббота наглядно продемонстрировала, что никто церемониться с учениками не будет. После такого ряд первокурсников отказались от участия в завтрашнем состязании и команды вновь перетасовали. Благо, наша четверка осталась без изменений, хотя Мишка сомневался
Воскресное утро не предвещало ничего хорошего. Обычно веселящиеся по выходным ученики были тише воды. И все происходящее вокруг воспринималось как очередной дурной знак. Поднялся ветер и набежали тучи — сама природа против грядущих состязаний. Козлович серьезнее обычного — он явно что-то знает. Подали в столовой вкуснейшую творожную запеканку — домовые хотят порадовать нас перед смертью.
— Похоже, дождь пойдет, — заметил Рамиль.
Мы ничего не ответили. Было действительно мрачно. Из-за нависнувших туч создавалось впечатление позднего вечера, а никак не раннего утра. Промозглый ветер пытался пробраться под одежду, растрепать волосы, заставить глаза слезиться, но так было даже лучше. Он не создавал ощущения мнимой безопасности, держа нас в постоянном напряжении.
Я окинул взглядом площадку. Народу жуть. Помимо учителей и любопытствующего второго курса, явился и третий. Неужели и они считали, что здесь может быть что-то интереснее, чем вчера?
— Удачи, — шепнул Филочкин и подмигнул.
Попытался улыбнуться в ответ, но мышцы лица не слушались, а сердце колотилось, будто забыв свой истинный ход. Моя «группа» стояла поодаль, не переговариваясь между собой и волнуясь явно не меньше.
— Добрый день, господа учащиеся, — начал Козлович, — уже два месяца вы занимаетесь в ваших клубах. И теперь настало время проверить, чему же вас научили. Мы разбили первый курс на команды из трех человек, по одному из каждого клуба. Ваша цель — найти в лесу существо, охраняющее клад, который составляет три терновских золотых монеты, и принести их. Каким образом вы этого добьетесь, нас не интересует. Команда, выполнившая условия состязаний, получит стипендию. Начинаем. Первыми вызываются ученики Куракин, Самоходкин и Рашидов.
Рашидов был из наших, из атлетического клуба. Самоходкин из фехтовального, хотя, насколько я знал, тоже безродный. Тупо успел записаться раньше остальных. Я же не без удовольствия смотрел на Куракина, лицо которого отражало всю гамму эмоций. Такое бывает, когда тебе везет с командой мечты.
Тройка, не сговариваясь, двинулась в сторону леса. Никто не бежал — ограничения по времени не было, как и бонусов за скорость выполнения. Лес поглотил первых участников, а ветер, раскачивающий кроны деревьев, заглушил все остальные звуки. Тройка исчезла, будто ее и не было, заставляя нас маяться в мучительном ожидании. Мы не переговаривались и не шутили, пытаясь увидеть средь голых ветвей знакомые фигуры. Черт возьми, я сам желал, чтобы мой заклятый «друг» поскорее вернулся.
И когда наконец первая команда выбралась обратно, стало понятно, что ничего хорошего в лесу ждать не придется. Рашидов и Куракин волокли истерзанного Самоходкина. Высокородный сам находился не в лучшем состоянии. Школьная форма разрезана в нескольких местах будто острым мечом, на лице кровавые полосы. Рашидов выглядел даже похуже, но горная кровь не давала ему показать собственную слабость.
Только я подумал, что Куракину не чуждо
— Да я даже понять ничего не успел. Просто вихрь какой-то поднялся. И кинжалы полетели со всех сторон.
— Кинжалы? — не поверил Байков.
— Во, смотри, — он продемонстрировал несколько порезов и небольшую колотую рану. — Высокородный колдовал и из револьвера своего палил, только без толку. Пришлось отступить.
— Ревидин, Байков, Максимов, — тем временем громовым голосом, пытаясь заглушить ветер, вещал Козлович.
Я успел хлопнуть Димона по плечу. Мишка и вовсе не реагировал на внешние раздражители, с головой уйдя в состязание. Ревидин вытащил старинный пистолет, явно фамильный, и вопросительно поглядел на Димку. Тот в ответ кивнул и вторая группа двинулась к лесу.
Отсутствовали они минут десять. С другой стороны, вернулись на своих ногах. Еще издали я понял, что ничего не получилось. Ревидин прихрамывал, держа пистолет поперек. Димка шагал с каким-то отрешенным видом, а Мишка тяжело дышал, то и дело испуганно оглядываясь в сторону леса.
— Вообще ничего не понял, — признался Байков. — Дошли до места. Там в середине ветки, палки, будто гнездо. Но тут поднялся ветер, потом странный звук. И оружие стало сыпаться со всех сторон. Не ножи, а что-то вроде коротких копий. Я смог отвести их ветром. Витя прошелся огнем, но безрезультатно.
Мишка закивал, давая понять, что именно так все и было. А Козлович уже вызывал следующую тройку — Зыбунину, Зайцева и нашего Рамиля.
Маленькая Катя смотрелась на фоне рослых пацанов немного комично. Но она с самым серьезным видом достала нечто вроде обреза и решительно направилась к голым деревьям, давая понять, что остальных ждать не будет. Рамиль засеменил следом, а Зайцев хмыкнул, но все же двинулся за своей командой, обнажив короткий меч.
Отсутствовала группа Зыбуниной, я назвал ее именно так, чуть дольше Байковских. Зато вернулась не в пример эффектнее. Катя так же уверенно шла впереди, искоса зыркая на собравшихся изумрудами своих глаз, ребята плелись за ней. Остановив свой взгляд на мне, она на мгновение улыбнулась. И я понял — удалось. Зыбунина подошла к Козловичу, разжав кулак, и три золотых монеты упали на ладонь учителя. Куратор сразу же вернул ей одну, отдав столько же Зайцеву и Рамилю.
— Я вообще не понял, че там произошло, — не мог успокоиться долговязый сосед. — Катюха сначала заклинания непонятные накладывала, а потом какую-то траву растерла и бросила вперед. Та так дымиться стала, что все дымом заволокло. Только он странный. С него не кашляешь и глаза не разъедает. Просто не видишь ничего. А потом она меня за руку взяла и вывела оттуда. И Зайцева тоже. Ну, мы и вернулись.
— Везучий ты, Рамиль, — я даже немного позавидовал, — упал на хвост и получил стипендию. А с каких пор Зыбунина теперь Катюха?
— Так, типа, совместные передряги сближают.
— Терлецкая, Горленко, Кузнецов! — крикнул Козлович.
Я спиной почувствовал ненавидящий взгляд Куракина. Зря злится, он бы все равно не попал в одну команду со своей невестой, они же оба из мушкетного клуба. Да и не просил я таких помощников. Лучше бы отправился с Зыбуниной или хотя бы с Байковым.
Собственноручно починенная непробиваемая рубаха Потапыча постоянно сползала с правого плеча. Все-таки размерчик не мой. Но на нее возлагалась хоть какая-то надежда вернуться обратно невредимым.