Уникум
Шрифт:
Уже на подходе нас застиг сильный ветер, поднявший в воздух кучу листвы и мелкого хвороста. Пришлось замедлиться и прикрывать лицо, чтобы не пораниться. Но в какое-то мгновение, среди застывших голых деревьев, я увидел Его.
Витар оказался не сильно крупным, всего раза в два больше самого жирного ворона. И цвета он был такого же. Черный, как антрацит в растекающейся ночью смоле. Широкий мощный клюв точно выкован из вороненой стали. Единственная пестрота, в виде легкой позолоты, заключалась в оперении на ногах. Сам же витар оказался скрюченным, словно что-то рассматривающем на осеннем лесном ковре.
Блеснули черным
Несколько перьев, которых я и заметить не успел (наверное, всему виной иллюзия) попали в Терлецкую. Правда, без особого вреда. При каждом возможном ранении лишь желтым отблеском вспыхивал амулет на ее груди. Весьма неплохой груди, кстати. Я даже потряс головой, чтобы в нее вернулись нормальные, адекватные сложившейся ситуации, мысли.
Сам же витар пропал. Точнее я понимал, что он где-то там, на расчищенной площадке за деревьями. Но преобразованная сила птицы уже ткала шелка иллюзий и мне предстала лишь безжизненная опушка. К тому же значительно усилился ветер. На уроках Петрович нам ничего не упоминал о взаимодействиях витара с этой стихией. Да уж, что и говорить, неприятный сюрприз.
Терлецкая кричала что-то своему товарищу. Причем долго, надрывно, уже почти ругаясь. И только спустя какое-то время Виктор воздел дрожащие руки вверх, будто прося помощи у неведомого божества. Шутки шутками, но то ему ответило. Растянувшиеся по всему небу тучи разродились мелкими каплями дождя, крохотными прозрачными бусинами обрушившимися на холодный лес.
И тут я отдал должное Терлецкой. Да, пусть она была высокоуровневая, то есть высокородная стерва, но соображала неплохо. И план разработала недурный. Пелена воды обняла каждый предмет на опушке — камни, деревья, сломанные ветки, замершего в воздухе витара.
Птица еще не осознала, что обнаружена, а Светка уже повернула камень на кольце и едва успела вытянуть руку, как широкая струя пламени направилась к обидчику со стальными перьями. Пар окутал опушку, пытаясь скрыть общую картину сражения. Однако я заметил, что огненная атака не увенчалась успехом. Витар быстро работал крыльями, порывами ветра сбивая огонь. Не забывая при этом угощать обидчиков метко оброненными перьями.
И если Терлецкая не обращала внимания на такую мелочь — амулет продолжал оберегать ее, то Горленко спрятался за дерево, обхватив руками колени. Мне почему-то подумалось, что на него вряд ли можно рассчитывать. Но Света обладала редким даром убеждения. Не знаю, что она кричала, ветер доносил лишь часть слов, что-то про отца, презрение и прочее. Однако парень быстро мобилизовался, вскочил на ноги, и я буквально почувствовал силу, исходящую от него. А он неплох. Хорошо концентрируется, проворно извлекает энергию. Скажу больше, Горленко намного лучше меня. Впрочем, подобное замечание уместно было и для Терлецкой. Они аристократы и знакомы с магией с детства.
Я не знал заклинания, которое Витя накладывал. Это явно что-то из высшей магии, если можно так выразиться. Оно отняло у него почти все силы. Дождик, который парень вызвал ранее, даже перестал капать. А перед витаром материализовалось нечто вроде глаза.
Терлецкая что-то прокричала ему, вряд ли слова утешения, и стала наступать на офигевшую от такой наглости птицу. Она атаковала витара короткими заклинаниями, которые рассекали воздух длинными лучами. Однако крылатой защитнице монет они принесли лишь временное неудобство. Вдобавок, как только дождь закончился, витар вновь растворился в воздухе, осыпав Свету новой порцией перьев. И этой контратаки амулет девушки уже не выдержал.
Минерал рассыпался на части, оставив висеть на шее лишь цепочку. Не знаю, плохо ли это, однако Терлецкую такое положение дел не обрадовало. Она коротко вскрикнула и бросилась обратно за деревья, преследуемая ветром и крошечными шариками, впивающимися в кору. Ага, вот и иллюзия снова заработала.
Я же решил, что пока аристократы с переменным успехом сражаются с витаром, самая пора заняться основным видом деятельности — украсть монеты. За время непродолжительной битвы мне удалось обогнуть опушку, выйдя с противоположной стороны. Короткий забег, и вот я уже возле гнезда. Не самого изящного, но слепленного по последнему писку витарской моды — коряво, с торчащими ветками и парой крохотных черных яиц внутри. Так вот чего птица злая такая. Она не монеты наши защищает, а своих птенцов.
Вытащить будущую стипендию было той еще задачей. Пару монет я извлек легко, но вот последняя свалилась вниз и застряла между прутьями. Пришлось несколько раз повернуть руку, чтобы подцепить ее ногтями. Однако вместе с успехом возникла новая неприятность. Когда я уже поднимал монету, то случайно задел большим пальцем одно из яиц. И тут же услышал встревоженный клекот. Ветер сменил направление, а из пустоты стали сыпаться колючие крупные снежинки. Чертова иллюзия, хотя бы действительно показывало, что это.
Все что я успел сделать, лишь прикрыть голову локтями, а рубаха Потапыча откровенно спасла меня. В смысле, от порезов и проколов. Больно от перьев стало так же, словно магической одежды не было. Синяки однозначно будут. Только, чтобы это завтра наступило, надо отсюда выбраться. Собственно, с подобным проще всего. Я вскочил на ноги, все еще закрывая голову с шеей, и бешеной свиньей ломанулся прочь.
Несколько перьев попало в район икр, но ранения не были сильными. Я даже хода не сбавил. А меньше чем через полминуты преследование прекратилось. Витар не мог оставить свое гнездо, тем более, когда рядом с ним были два человека. Мне же подобное оказалось только на руку.
Теперь можно возвращаться к Козловичу. Я ничем не обязан этим высокородным выскочкам. Да и команды у нас не получилась. Терлецкая же главная, решила сражаться со всем вытекающими. По уму выходило правильно, но душа противно ныла. Позади послышался матерный крик девушки, видимо, высокородные больше похожи на обычных людей, чем я думал, раздались выстрелы пистолета, а следом я почувствовал несколько всплесков энергии.
Света отбивалась из последних сил. Она не могла не заметить, что я выкрал монеты. Тогда почему не отступает? Неужели не может бросить Горленко? Они так близки? Вряд ли, конечно. Однако ноги сами несли меня к «товарищам» по команде, хотя и в обход зловещей поляны.