Уникум
Шрифт:
– Там сегодня заморочки разные, да?
– Шурка кивнул на дверь Гильдии.
– Вроде того, - согласился Марьян.
– Слушай, можно я тогда сегодня у тебя заночую?
– с надеждой спросил Шурка.
– А то папа, наверное, сердит...
Несколько минут назад Марьян категорически отказался бы, зная, что
Андрей против. Но теперь... Теперь в его голове немедленно зашевелилась мысль о том, как можно было бы воспользоваться этим маленьким полудурком.
– Конечно, пойдем, если хочешь, - равнодушно
Шурка с готовностью пошел рядом. Он неразборчиво болтал, смеялся, рассказывал что-то, но Марьян не слушал паренька. Он гадал, что же произошло. Ему не хотелось верить в разрыв с другом, ведь Марьяну казалось, что отношения с Андреем ничем не напоминают циничное "взаимовыгодное сотрудничество"... Но увы. Похоже, что убогий кудесник был не только уродом, но и бесконечно наивным субъектом... Умный и хитрый Вербин просто попользовался диким провинциальным пареньком и решил, что может безнаказанно выбросить его в мусорную корзину.
Марьяну стало горько.
История была не нова: один человек любил другого, а его предали.
Предательство должно быть наказуемо.
Не каждому суждено отомстить за свою боль. Но вольный пакостник мог себе это позволить.
Глава 16. Прославленный потрошитель.
– Где тебя носит?!
– зашипел Егор, забравшись в машину Осташова.
– Я уже замерз, как собака...
Старенький "опель" Влада объехал уже успевший пристроиться впереди запорожец и свернул в глухой проулочек.
Долгое ожидание в условленном месте сделало свое черное дело. Ночью грянули нешуточные заморозки. Замерзла вода в лужах, обледенели некрашенные скамьи на бульваре... Егор чувствовал, что на нем живого места не осталось. Он едва сдерживался, чтобы не лязать зубами.
– Договорились же в десять. А сейчас уже полдвенадцатого...
– рявкнул Егор и, наклонившись к приборной доске, включил обогрев на максимум.
– Я чуть дуба не дал...
– Я попал в пробку, и не в одну...
– хмуро пояснил Осташов.
– Да ну тебя! Выкладывай, был в больнице?
– Да был, был...
– закивал Влад.
– Не дергайся, там все без изменений.
– Ну и ладно, - с облегчением вздохнул Егор.
– Без изменений - это все же лучше, чем осложнение. Все прочее - ерунда...
– А то, что тебя уже готовы сцапать за задницу, это тоже ерунда?
– усмехнулся Влад.
– Я и пальцем не прикасался к Кошарскому, - устало отмахнулся Егор.
– Хорошо тебя зная, я готов в это поверить. Но на мою веру всем наплевать. Ты ведь был там?
– Был. Беседовал с председателем о высших материях, - угрюмо буркнул
Егор.
– Когда я ушел первый раз, он был в полном порядке. Я вернулся, и он умер прямо при мне. Ну я и ушел во второй раз, решив не прощаться с охранником. Это все.
– А кто может подтвердить то, что не ты нанес популярной личности семь
– холодно осведомился Осташов.
– Сколько?!!
– поразился Егор.
– Семь?
– Злачные питерские радиостанции называют разные цифры, причем удары острым предметом у них уже превратились в огнестрельные раны. Но мой однокашник-полицай утверждает, что Кошарского истыкали лезвием в собственном кресле, грубо и примитивно, как в подворотне...
– Какой еще полицай?
– насторожился Егор.
Осташов отмахнулся:
– У меня друг в налоговой полиции служит.
– А он тут при чем?
– Пока ни при чем, - строго сказал Влад.
– Но у него, в свою очередь, множество знакомых в разнообразных компетентных органах. Так что информацию о количестве ран можно считать достоверной. Кошарского убили, как говорится, с особой жестокостью...
– Господи...
– поежился Егор.
– Когда же они успели? Я отсутствовал самое большее три минуты... И Кошарского я не убивал!
– Скорее всего, - кивнул Осташов.
– Но вот ведь незадача: подтвердить-то это некому...
– Некому.
– Ну то-то, - с досадой вздохнул Влад.
– Так что ты особо не петушись.
– Надеюсь, ты не продал меня своему однокашнику из полиции? усмехнулся Егор.
– Зачем ты ему сдался?
– не понял Осташов.
– Может, он желает оказать дружественное содействие тому самому множеству компетентных органов?
– Да ты что?
– рассмеялся Влад.
– Все эти милиции, полиции, инспекции и прочие структуры одной рукой пишут планы совместной работы, а другую тем временем прячут за спиной и складывают три пальца в комбинацию...
– Это радует, - проворчал Егор.
– Нечему радоваться, - грустно возразил Осташов.
– Если кто захочет, то найдет тебя и без посторонней помощи. Нет ничего проще в нашей стране, чем прижучить добропорядочного обывателя. Я, конечно, сделаю для тебя все, что смогу, но в моем положении... Сам понимаешь, если я работаю на вас, я уже попал в эту историю, а значит, я уже себе не хозяин... Отбрехаться-то я завсегда отбрехаюсь, а вот руки и ноги у меня будут некоторое время связаны...
– Понимаю, не дурак.
– И по улице разгуливать тебе не стоит. Физиономия твоя куда более узнаваема, чем тебе кажется. Убит один из популярнейших людей не только города и страны, но и всего ближнего зарубежья, и тому, кто при этом почти присутствовал, не стоит делать глупости. Так что тебе лучше напроситься на ночлег к твоей глазастой девочке, - заметил Осташов.
– Она тебя обожает и лишних вопросов задавать не будет. По всему видать, от странных игр взрослых дядек твой цветочек далек.
В последнем Егор был уже не очень-то и уверен. Но о его сомнениях Осташову было знать ни к чему.