Универсальный солдатик
Шрифт:
— И что, он его за это убил? — поразился Карл Бреви.
— Запросто, — ответил полковник. — У нас часто так. Сгоряча. Я бы сам иногда с удовольствием кого-нибудь пристрелил.
— Значит, плюсуем еще один, — прибавил генерал.
— Нет — четыре. Он там, когда в Анисимова стрелял, еще трех охранников положил, — напомнил полковник.
— А, точно, — вспомнил генерал. — Не вовремя ребята на крышу вылезли... Он их там, как куропаток. Из винтовки с бедра. Крутой, блин, до невозможности...
Значит,
— Разве вы что-то можете не знать? — спросил Пьер Эжени.
— Ну, вы даете, — всплеснул руками генерал. — Вы что, думаете, если он столько народу положил, он раньше анютиными глазками на базаре торговал? Голову даю на отсечение, он и раньше мочил. Только эти дела нераскрытыми в архив пошли. Как “глухари”.
Что такое “глухари”, переводчик объяснить не смог.
— Ладно, теперь давайте, что у вас...
И генерал передал калькулятор Карлу Бреви. И тот его взял, даже не удивившись тому, что взял.
— У нас — один банкир, — нажал значок плюс и цифру один, — и четверо гангстеров, которых он убил в машине, — прибавил четыре.
И протянул калькулятор своему швейцарскому коллеге.
— В Швейцарии он застрелил четверых в парке и двух ранил...
— А как раненых считать? — вдруг спросил следователь из Швейцарии, замерев с занесенным над калькулятором пальцем.
— Как результативный пас в футболе, — предложил полковник. — Гол — очко, пас, приведший к голу, — пол-очка. То есть два раненых приравниваются к одному трупу.
— Ты что, с ума свихнулся! — возмутился генерал. — Куда ты со своим футболом?! Это же тебе не матч.
— Тогда у меня получается девять, — подвел итог Карл Бреви. — Девять прибавить тридцать восемь получается... сорок семь.
И протянул калькулятор Пьеру Эжени.
— Значит, так, один у калитки — это сорок восемь, — азартно начал Пьер. — Хотя этот может быть не его. Далее четверо возле арки — пятьдесят два. Полицейский на мотоцикле с другой стороны арки — пятьдесят три. И еще двое убитых позже и по отдельности — пятьдесят четыре и пятьдесят пять. Итого пятьдесят пять, — огласил он итоговую сумму.
Все замолчали пораженные. По отдельности они считали, но так, чтобы вместе...
— Сталинградская битва, — тихо сказал подполковник.
— Н-да-а, — вздохнул генерал.
Пьер зачарованно смотрел на высветившуюся на экране карманного компьютера цифру, состоящую из двух пятерок.
— Да ладно ты, — пожалел его генерал. — Подумаешь, пятьдесят пять! У нас и хуже бывало. Например, Чикатило или Ленька Пантелеев...
— У нас нет, не бывало, — тихо произнес Пьер.
— Не бывало — будет, — успокоил его генерал. — Раз Иванов здесь — значит будет. Если, конечно, ты его до того не поймаешь.
— Как его ловить? — с надеждой на спасительный
— Ну как?.. Поставь возле каждого француза по полицейскому, и тогда наверняка, — в шутку посоветовал генерал.
Но Пьер шутки не понял. После итоговой цифры пятьдесят пять он шуток по поводу Иванова не понимал.
— Возле каждого невозможно. Это только если привлекать армию и блок НАТО, — сказал он.
— Ну вот и привлеки... Если что — мы тебе сюда людей в помощь подкинем. Хоть батальон...
Переводчик перевел — “пришлем”. От чего Пьер побледнел.
— Нет, не надо, — торопливо сказал он. Но генерал его бледность на свой счет не принял. Принял на счет Иванова.
— Да не бери ты так в голову, отыщется твой Иванов. Ты, главное, сводки почаще отсматривай, — где увидишь, что больше трех французов завалили, сразу делай там облаву, потому что наверняка это Иванов. Вот и все.
Пьер записал что-то в компьютер. Потому что предложение не прозвучало издевательством, прозвучало добрым советом.
— Вы уверены? — спросил Пьер.
— Уверен, — подтвердил генерал. — Где Иванов — там трупы. Много трупов. По ним его, как по следам, и отыщешь. Обязательно отыщешь — не завтра, так послезавтра...
Генерал оказался прав. Но генерал ошибся в сроках. Иванов отыскался не завтра и не послезавтра. И не послепослезавтра.
Иванов отыскался раньше. Гораздо раньше...
Глава 42
— Собирайтесь!
Дело предстояло уже почти привычное — пойти прогуляться по ночному Парижу, постоять минут десять где-нибудь в подъезде или в квартире и вернуться обратно.
— Только на крышу я больше не полезу, — предупредил Иванов. — Ни за что! Хоть убейте.
— Прямо сейчас? — поинтересовался товарищ Артем.
— Что сейчас? — переспросил Иванов.
— Убить, — спокойно сказал товарищ Артем. — Вы сказали, что лучше убить.
Иванов заметно забеспокоился.
— Я же не в прямом смысле. Я в фигуральном.
— А я в прямом, — без улыбки сказал товарищ Артем. И было совершенно непонятно, шутит он или предупреждает.
— Да ладно, на крышу — так на крышу, — согласился Иванов.
Но на этот раз на крышу лезть не пришлось. На этот раз обошлось.
Собрались быстро, встали возле запертой двери.
— Руку, — попросила Маргарита. Иван Иванович оттопырил локоток, предлагая даме руку.
— Придурок, — тихо возмутилась Маргарита. И, схватив и с силой вытянув правую руку Иванова, защелкнула на ней наручник.
Ах, ну да!..
— Мы выходим, — сказала Маргарита по мобильному телефону.
Дверь открылась. Снаружи.
Быстро спустились вниз. Сзади топали шаги дышащих в спину охранников. У входной двери остановились.
— Мы выходим.