Университетская набережная
Шрифт:
Жаль, конечно, что Л.С. уехал (сыграла свою роль любовь к дочери и внуку). Поднакопились вопросы, которые интересно было бы с ним обсудить (много лет тому в своей неторопливой манере он, что называется, на пальцах за пару минут объяснил мне, что такое справедливость, иным профессорам этого не удаётся сделать даже в монографиях). Жаль, что его уже нет с нами. Но остались его книги, мысли, его идеи о многоуровневой сущности права, осталась правда.
В университете Л.С. чувствовал себя на своём месте (любил работу, любил своих студентов, аспирантов). По «долгу службы» был знаком и общался с Ю.К. Толстым, В.В. Путиным,
Правда - она и в Москве правда.
Л.ЯВИЧ и Л.КАСК
Из текста Германа Садулаева "КАЗНИТЬ НЕЛЬЗЯ МИЛОВАТЬ" http://glfr.ru/svobodnaja-kafedra/kaznit-nelzja-milovat--german-sadulaev.html
Много лет назад я был совсем молодым, юношей, с лица которого ещё не сошли пубертатные прыщи, брился не чаще одного раза в неделю, влюблялся в светловолосых девушек не реже одного раза в месяц, читал стихи, гулял по ночным набережным, иногда даже трезвый и между всем прочим учился на юридическом факультете Ленинградского университета.
Это было романтическое время. Не только для меня, но и для всей страны. Романтическое и прыщавое. Седые профессора преобразились и с юношеским восторгом читали лекции о правовом государстве, о гражданском обществе, о правах человека. Тогда же началась дискуссия об отмене смертной казни. Эта реформа виделась, прежде всего, как гарантия против повторения периода массовых политических репрессий, как шаг в сторону общечеловеческих ценностей, гуманизма, подальше от догматов классовой борьбы и классового насилия как сути государства и права.
Столпы, подпиравшие советскую юриспруденцию, трескались и валились, но здесь же, невзирая на опасность получить обломком какого-нибудь портика по неприкрытой каской голове, возводили новые опоры, по чертежам то континентальной, то англо-саксонской правовой архитектуры.
В те годы на факультете были два главных авторитета в области теории государства и права: Лев Самойлович Явич и Леопольд Иоганнович Каск. Они были основоположниками и, как водится, самыми непримиримыми оппонентами во всём, что касалось науки. И не только науки.
Например, если Лев Самойлович курил «Беломор», то Леопольд Иоганнович – «Приму». Лев Самойлович стоял на позиции права, как результата общественного договора, а Леопольд Иоганнович отстаивал собственную кибернетическую теорию права. Лев Самойлович, к примеру, высказался за отмену смертной казни? Будьте уверены, Леопольд Иоганнович приведёт убедительные аргументы в пользу её сохранения.
При этом оба были величайшими учёными, личностями масштаба патриархов, внушавшими священный трепет; позже я редко встречал таких людей. Студенты их любили, хотя и посмеивались и рассказывали легенды об их вечном соперничестве. Я до сих пор не знаю, что в этих легендах правда, что нет. Говорят, они знали друг друга давно. Соперничали во всём. И даже любили одну и ту же девушку. Эта девушка вышла сначала замуж за Леопольда Каска, а потом ушла от него к Льву Явичу.
Оба профессора были ветеранами войны. Каск попал в танкисты, танкист – это очень круто! Но Явич записался в лётчики.
С того года Леопольд Иоганнович стал сильно сдавать. Его голос становился всё тише, тело и ум слабели. Без вечного антагониста жизнь потеряла смысл. В 1998 году профессор Каск оставил этот мир. А профессор Явич прожил на 6 лет больше. Вот только я уже не такой молодой и романтичный, бреюсь чаще, чем читаю стихи, по набережным не гуляю даже сильно пьяный – иду домой спать. И страна такая же стала, скучная и прагматичная. Никто не верит в светлое правовое завтра, а позицию по смертной казни важные персоны вычисляют так, чтобы приобрести пару лишних акций политического капитала, либо стараются угадать, куда в этом вопросе покажет начальственный флюгер.
Ю.К. ТОЛСТОЙ и А.А. СОБЧАК
Легенды академика Юрия (Георгия) Кирилловича Толстого в формате 3D / А. Иванов. В. Панкратов, Ю. Толстой // Новая юстиция. Журнал судебных прецедентов – 2009.
– № 4 (5). С. 133 – 147.
Выборка
Мы не знали, что Толстой дворянского роду, но можно было догадаться, что он, конечно, «из тех». Кстати, Толстые по части советского академичества, похоже, обогнали другие дворянские фамилии. Я как-то заглянул в Интернет и нашел там не только Алексея Николаевича Толстого, начинавшего графом, а закончившего советским писателем и академиком АН СССР, но и академика–филолога Никиту Ильича Толстого, правнука Льва Николаевича Толстого, чья дочь Анна, известная как Фекла Толстая, преподаёт сегодня в «Школе злословия». Но это к слову.
Учились мы у Юрия Кирилловича в середине 70-х годов. Ю.К., значит, тогда было за сорок. Он еще не был академиком и даже член-корреспондентом, просто профессором кафедры гражданского права. При личном общении студенты обращались к нему только по имени-отчеству – Юрий Кириллович, именно так он нам сам представился. А за глаза – просто Толстой, а для краткости иногда - Ю.К., и всё. Если бы при первом знакомстве Ю.К. сказал – Георгий Кириллович, вопросов бы не было, но про Георгия ни я, ни мои товарищи ни разу не слыхали ни от самого Ю.К., ни от его многочисленных коллег.
А байки о нем ходили и разные. Однажды, рассказывая, что на него и на даму преклонных лет, которую он сопровождал, напала ворона, ЮК, как о само собой разумеющимся, упомянул, что его спутница была одета в «каракулевый сак». Заметив нашу реакцию, Ю.К. кратко и точно описал эту верхнюю женскую одежду. Мы все отметили его абсолютное знание предмета. С тех пор я тоже знаю, что такое каракулевый сак, хотя сам ни разу в жизни его и не видел.
А вот еще одну вспомнил. Попросил как-то Ю.К. профессора Ряженцева и ещё двух товарищей с кафедры государственного права помочь ему в перетаскивании домашней мебели (толи в связи с переездом, толи в связи с покупкой). Те согласились, и весь предпраздничный день таскали мебеля на руках, поскольку лифта в старинном подъезде не было. Когда работа была закончена, тётушка Ю.К. сухонькой ручкой достала из ридикюля десятку и протянула её Ряженцеву.