Университетская набережная
Шрифт:
Анатолий Александрович довольно быстро подготовил кандидатскую диссертацию на ту же тему, что и дипломная работа, – «Ответственность за вред, причиненный источником повышенной опасности». Мне вновь выпало быть рецензентом (руководителем был О.С. Иоффе). Положительно оценив диссертацию, я обратил внимание на ряд содержащихся в ней неточностей и фактических ошибок. Свои замечания я передал Анатолию Александровичу, будучи уверен, что он их учтет.
К сожалению, он этого не сделал! Это меня насторожило. В наших отношениях наметилась первая трещинка. Своими учителями, в первую очередь, академиком А.В. Венедиктовым,
При прохождении кандидатской диссертации А.А. Собчака я обнаружил отступление от этих непреложных принципов научной работы, причем мне это было особенно больно, поскольку это касалось моего младшего коллега, с которым я связывал столько надежд!
Но как бы там ни было, Анатолий Александрович успешно защитил кандидатскую диссертацию …
И вот в 1971 г. он выложил на стол первый вариант своей докторской диссертации. Я снова был одним из ее рецензентов. Прочел я ее самым внимательным образом и, надо сказать, с интересом и не без пользы. У меня сложилось мнение, что работа написана человеком, несомненно, способным, в ней есть целый ряд заслуживающих внимания положений, но она еще сыровата, многое в ней недодумано–только намечено пунктиром, а есть и фактические ошибки, в частности, погрешности против действующего законодательства.
Я и сейчас твердо придерживаюсь того мнения, что ученый может отстаивать концептуальные положения, в обосно¬ванности которых внутренне убежден, и никто не вправе навязывать ему свое видение тех или иных проблем, но он обязан досконально изучить действующее законодательство, труды своих предшественников, хотя бы для того, чтобы не изобретать велосипед и не ломиться в открытую дверь. Все это я без обиняков высказал при обсуждении диссертации на кафедре. К сожалению, тогдашний заведующий кафедрой профессор О.С. Иоффе меня не поддержал. Его подкупила антихозяйственная направленность диссертации, которая, как мне кажется, заслонила от него содержавшиеся в диссертации огрехи.
Если бы Иоффе предложил Собчаку учесть сделанные замечания (а их делали все рецензенты независимо от общей оценки диссертации) и был бы назначен разумный срок для проверки того, насколько замечания учтены, то я уверен, что решение кафедры о допуске диссертации к защите было бы единодушным и Собчаку не пришлось бы спустя десять лет вторично защищать диссертацию. К сожалению, этого сделано не было.
Кафедра, несмотря на мои возражения, вынесла решение о допуске диссертации к защите. Это решение поставило меня в очень трудное положение.
На чаше весов находились, с одной стороны, тесные отношения, которые связывали меня с Собчаком в течение пятнадцати лет, прячем не только служебные, но и чисто личные, мнение О.С. Иоффе, которого я всегда считал, да и теперь считаю очень крупным ученым; с другой стороны, привитое мне моими учителями, в первую очередь А.В. Венедиктовым и В.К. Райхером, не допускающее никаких скидок безжалостное отношение и к самому себе, и к своим коллегам при оценке наших работ. Я предпочел последнее.
Что я сделал? Выбрал замечания, которые
Я тоже отказывался снять свои сведенные к минимуму замечания. Все это привело к тому, что при защите Анатолием Александровичем докторской диссертации в, марте 1972 г. я выступил против. Несмотря на это, после выступления Иоффе в поддержку диссертации Ученый совет подавляющим большинством голосов присудил Анатолию Александровичу докторскую степень. Дальше события разворачивались следующим образом.
Диссертация поступает в ВАК (в то время я еще не входил в состав экспертного Совета ВАКа). Ее направляют на отзыв «черному» рецензенту, который держит ее свыше года (!), после чего в ВАК поступает резко отрицательный отзыв объемом свыше 50 машинописных страниц.
Не помню, направлялась ли диссертация на отзыв еще одному рецензенту (кажется, да, причем отзыв был положительным), после чего диссертация по сложившейся тогда практике ВАКа направляется на повторную защиту в спецсовет Института государства и права АН СССР. Вновь я оказываюсь в трудном положении. Направлять ли в спецсовет свой отзыв о диссертации или нет.
Решил идти до конца. Подумал, что, если отмолчусь, сославшись на то, что я член экспертного Совета ВАКа, это будет истолковано как научная трусость. В результате повторной защиты диссертации по ней было вынесено отрицательное заключение. Состоялось это в декабре 1976 г., после чего Собчак свою диссертацию из ВАКа отозвал.
Для меня это закончилось словесным оскорблением со стороны Собчака после его возвращения из Москвы с неудачной защиты и вынужденным уходом с кафедры гражданского права, на которой я проработал свыше четверти века, и переходом на кафедру государственного права, где я работал в течение трех лет.
Вернулся я на кафедру лишь в начале 1980 г., после того, как Иоффе покинул пост заведующего кафедрой, а затем и должность профессора кафедры, причем Собчак в числе других лиц, которые в то время его поддерживали, всячески этому противодействовал. К диссертации Анатолия Александровича пришлось вновь вернуться в конце 1981 – начале 1982 г., когда он представил ее новый вариант. И вновь я оказался ее рецензентом.
К сожалению, и на этот вариант я не смог дать положительный отзыв. В чем-то она даже проигрывала по сравнению с первым вариантом, поскольку была написана почти целиком по литературным источникам и во многом утратила критическую остроту.
Против допуска диссертации к защите кроме меня голосовали тогдашний заведующий кафедрой профессор К.Ф. Егоров и профессор В.А. Мусин, воздержались доценты К.К. Лебедев и Т.А. Фаддеева. Большинство кафедры рекомендовало диссертацию к защите. В 1983 г. Анатолий Александрович успешно защитил эту диссертацию во Всесоюзном научно-исследовательском институте советского законодательства. При прохождении диссертации в ВАКе она после получения положительных отзывов «черных» рецензентов была утверждена.