Unknown
Шрифт:
вахте менялись каждые 4 часа и следующий сменщик оказался та-
ким же упертым бараном, что и предыдущий. А во второй половине
следующего дня Монзиков со слезами на глазах наблюдал отход
«Леси Украинки» от 8-ого причала морского порта г. Мапуту. Мон-
зиков плакал как ребёнок. Слёзы текли ручьями, плечи сильно
вздрагивали, но голоса он не давал. Когда судно почти вышло на
рейд и буксир отдавал свой конец, к Монзикову подошел пожилой
негр и предложил
адвокат на разных языках, но понимали друг друга с полуслова.
Моторка оказалась гораздо проворнее своего внешнего вида. Тан-
кер ещё только собирался включить главный двигатель, а моторка
уже была у трапа с левого борта. Монзиков протянул своему спаси-
телю 50 рэндов, отчего тот засиял от радости, словно начищенный
медный самовар. С большим трудом адвокат забрался на трап. Надо
было подтянуться на руках и зацепиться ногами за железные пру-
тья большой лестницы. Только с помощью негра МОнзикову уда-
лось кое-как залезть. Помахав рукой на прощание, Александр Ва-
465
сильевич полез по ступенькам наверх. Добравшись до самого верха
лестницы Монзиков вдруг обнаружил, что люк, открывавший доро-
гу на судно, был плотно закрыт. До верхней палубы было метров 8,
а до воды – метров 6. Ситуация была безрадостно, поскольку судно
должно было выйти в Индийский океан, обогнуть южный берег
Африки и направиться к берегам Великобритании. Волны гуляли
по борту и слегка задевали своими брызгами одиноко сидевшего на
металлических прутьях маленького мостика адвоката. Вся команда,
свободная от вахты, отдыхала. Никому из моряков не приходило в
голову выйти на борт и полюбоваться красотами пенящегося
Индийского океана. Жирные чайки летали вокруг танкера, то и
дело вблизи проносясь мимо Монзикова. Шторм, которого не было
в порту, вдруг начал усиливаться. Бешеные волны всё чаще и чаще
стали хлестать Александра Васильевича по всем частям тела. Вода
была холодной и очень солёной. Монзиков был в отчаянье. Когда
надежд на спасение больше не было, а солнце должно было сесть за
горизонт, Монзикова случайно заметили. Заметили его вовремя, поскольку он очень сильно замерз и начинал терять силы. От силь-
ной качки его бросало из стороны в сторону, мокрая одежда леде-
нила тело. Несколько раз он бился о металлические прутья мостика
и его перил, отчего появились открытые раны и ссадины. Крови
было мало, поскольку солёная вода приостанавливала кровотече-
ние. Очень хотелось пить.
Когда Монзикова втащили на палубу, то на него
но глядеть. Его жалкий вид привел команду в уныние. Монзикова
встретили по-доброму, примерно также, как и на российском сухо-
грузе, когда беднягу подобрали у пролива Босфор. Монзикова по-
мыли, переодели, накормили и начали расспрашивать о том, как он
вдруг оказался на судне. Монзиков начал рассказывать свою бес-
хитростную историю, от которой все без исключения были в вос-
торге. То и дело он показывал свои татуировки, покусанное плечо,
сломанные ребра, выбитые зубы, синяки, ссадины и ушибы. Все, даже капитан, прониклись симпатией к российскому адвокату. Уже
поздно вечером команда разошлась по кубрикам, дав возможность
утомленному Монзикову отдохнуть.
Всю ночь, утро и день Александр Васильевич безмятежно
спал и лишь к вечеру он проснулся. Отдых пошел ему на пользу.
Настроение улучшилось, самочувствие было нормальным. Просту-
да отступила и не было даже насморка. Через сутки судно должно
466
было зайти в порт Кейптаун. Стоянка в порту должна была быть не
более 3 суток. Монзиков об этом ничего не знал. О ЮАР он не хо-
тел и думать, поскольку страна эта оказалась для него исчадием
ада.
*****
Негры теперь живут в любой стране
мира. Они есть везде, но в Кейптауне их
очень много.
Тур Хеердал, фрагмент телеинтервью
французского телеканала TV5, август
1982 г.
Кейптаун
Монзиков брился у себя в кубрике, когда в дверь к нему по-
стучали.
– Санёк, айдати на палубу. Подивися, яки гарны берега упере-
ди, - позвал адвоката матрос Микола, тот самый, что не пускал ад-
воката на судно.
– Сейчас иду. Добреюсь и приду, - ответил из ванны Алек-
сандр Васильевич.
Когда он вышел на палубу, с которой открывался замечатель-
ный вид, то Южная Африка показалась ему вовсе не такой ужас-
ной, какой она была для него ранее. Высокие скалистые берега, о
которые с пеной и брызгами разбивались океанские волны, чайки,
летавшие повсюду и дивные, бескрайние просторы, описать кото-
рые мне, простому водопроводчику просто не под силу. Монзиков
начал материться. Его сквернословие было таким искренним и та-
ким приятным, что команда, стоявшая рядом с ним, дружески под-
трунивала над человеком, впервые увидевшим южноафриканский