Уолфрид: похититель душ

Рашоев Малхази

Я, напротив, обожал всё вокруг: пустые холмы, бескрайние пастбища, запах свежескошенной травы и прохладные вечера, когда мы всей семьёй сидели у камина. Но главное место в моём детском мире занимали дедушка Рин и его рассказы.

Дедушка жил с нами в отдельной пристройке, маленьком деревянном домике за фермой. Он был старым, суровым человеком, но в нём была какая-то магия. Он всегда знал, что сказать, чтобы зажечь во мне интерес к самым обычным вещам. Например, он мог рассказывать часами о старом дубе за нашим домом, будто тот был живым существом с тайной жизнью,

скрытой от людских глаз.

Но, как бы я ни восхищался дедушкой, у меня всё равно были свои занятия. Дни начинались с того, что я помогал родителям: собирал яйца в курятнике, носил воду из колодца, кормил коров. Отец говорил, что труд облагораживает человека, но, если честно, мне просто нравилось быть полезным.

Когда работа заканчивалась, я убегал на холмы. Моё любимое место – старая заброшенная железнодорожная станция, вросшая в землю, словно забытый реликт прошлого. Там были старые платформы, заросшие травой, и ржавые остатки рельсов, которые тянулись в никуда. Это место всегда казалось мне странным и загадочным. Тина говорила, что когда-то там ходили поезда, но я не верил. Поезда, как я думал, принадлежат большим городам, а не маленьким деревням вроде нашей.

Моими единственными друзьями были Джейк и Томас, мальчишки с соседней фермы. Они были близнецами и неразлучны. Вместе мы строили шалаши, лазали по деревьям и устраивали настоящие войны с деревянными мечами. Но иногда я замечал, что мне больше нравится быть одному.

В такие дни я уходил на станцию и представлял, как когда-то по ней проносились поезда. Я сидел на платформе, слушал ветер и смотрел вдаль, пытаясь понять, почему эти рельсы вызывают у меня одновременно восторг и тревогу.

Моя жизнь, на первый взгляд, была обычной, но внутри меня всегда жил какой-то вопрос. Словно я был частью чего-то большего, чего ещё не мог понять. История дедушки о поезде душ заставила меня ещё больше задуматься. Может, дело в том, что я всегда чувствовал эту странную связь с рельсами? Или, может быть, в том, что я, как говорил дедушка, рано услышал зов?

Я не знал. Но каждый вечер, засыпая, я ощущал, как во мне шевелится то, что нельзя объяснить словами. Это было похоже на интуицию, на знание чего-то, что мне ещё предстоит открыть.

Однажды, в один из таких тихих вечеров, я спросил у Тины:

– Ты когда-нибудь слышала что-то странное на холмах?

Она долго смотрела на меня, прежде чем ответить:

– Нет, Сальм, я никогда ничего не слышала. Но ты ведь и сам знаешь, что странное всегда начинается с тебя.

Я не понял, что она имела в виду. Но её слова остались со мной, как тень, следовавшая за мной день за днём.

Холмы, ферма, рельсы, рассказы дедушки… Всё это было моей жизнью. И всё это, как я чувствовал, вело меня к чему-то большему. К чему-то, что я пока не мог увидеть.

Глава 3: Сердце Анджолин

К старшей школе моя жизнь успокоилась. После той истории с поездом прошло много лет, и я научился не вспоминать о ней. Но даже теперь, когда я смотрю на это время, я понимаю, что в моей жизни происходило нечто, что с самого начала готовило меня к борьбе за самое

важное.

Анджолин Энстронг.

Её улыбка, едва заметная, как солнечный луч, пробивающийся сквозь облака, была такой же редкой, но каждый, кто видел её, запоминал её навсегда. Она была самой застенчивой девочкой в школе – сидела на последней парте, опускала глаза, когда к ней обращались, и всегда отвечала тихо, почти шёпотом. Я знал, что у неё не было друзей, кроме её записной книжки, которую она носила везде с собой.

Я увидел её впервые в школьной библиотеке. Она сидела у окна, рисовала что-то в своей книжке и, казалось, была где-то далеко. Мне понадобилось пять минут, чтобы набраться храбрости и подойти.

– Ты что-то рисуешь? – спросил я, чувствуя, как голос чуть дрогнул.

Она подняла на меня глаза, такие глубокие и спокойные, что я на мгновение потерял дар речи.

– Да, – коротко ответила она, прикрывая рисунок рукой.

– Можно посмотреть? – спросил я, уже жалея, что подошёл.

Но к моему удивлению, она улыбнулась, хоть и совсем чуть-чуть, и открыла свою книжку. Это был эскиз рельсов, уходящих в закат. У меня по спине пробежал холодок, но я улыбнулся.

– У тебя талант, – сказал я.

С тех пор мы начали общаться. Сначала осторожно, будто боялись спугнуть эту хрупкую связь. Но вскоре мы стали близки. Она рассказывала мне о своих мечтах – о том, как хочет уехать из нашего городка и стать художницей. А я, в свою очередь, делился своими детскими страхами, включая легенду о поезде.

Однако наша дружба стала мишенью для одного человека: Найт Джексон.

Найт был полным моим противоположностью. Высокий, мускулистый, звезда школьной футбольной команды. Он был умён, но жесток. Учителя любили его за успехи, а одноклассники – за харизму. Но я знал его с другой стороны. Он наслаждался своей властью над окружающими.

Когда он впервые заметил, что Анджолин всё чаще проводит время со мной, его глаза сузились, а на лице появилась хищная улыбка.

– Дэвидсон, ты серьёзно думаешь, что у тебя есть шансы? – сказал он однажды после урока, когда мы встретились в коридоре.

– Я не думаю, что это твоё дело, – ответил я, стараясь не выдать раздражения.

– Она не для тебя, – сказал он, подходя ближе. Его голос стал холодным. – Забудь о ней.

Но я не собирался отступать.

Однажды после занятий я ждал Анджолин у выхода из школы. Мы собирались пойти в парк, но она задерживалась. Когда я вошёл внутрь, я услышал приглушённые голоса из спортзала.

– Ты же знаешь, что тебе не нужен этот Сальм, – говорил Найт. Его голос был уверенным и наглым.

– Найт, я… я не могу, – ответила она тихо.

– Почему? Потому что ты боишься его? Или ты просто боишься меня? – сказал он, делая шаг ближе.

Я не стал ждать. Захлопнув дверь спортзала, я шагнул внутрь.

– Эй, Джексон, отпусти её, – сказал я, стараясь звучать твёрдо.

Найт обернулся, его лицо исказила насмешка.

– А ты что, герой? – Он подошёл ближе, ставя между нами всего несколько шагов. – Думаешь, сможешь её защитить?