Уоррен Баффет. Лучший инвестор мира

Шрёдер Элис

В том году вместо ежегодного рождественского письма с просьбой о пожертвовании руководство приюта разослало лишь рождественские открытки с благодарностью и письмо от архиепископа Шиана, в котором «с глубоким сожалением» сообщалось о том, что монсеньор Вегнер «удалился на покой по причине слабого здоровья». И хотя в то время он был по-настоящему болен, один циник из Sun видоизменил последнюю фразу в копии открытки, висевшей на стене газеты, и теперь она гласила: «...по причине того, что он кое-что прочитал»⁴⁶.

На Пасху 1974 года Реактивный Джек Рингуолт послал Уоррену копию письма, которое получил от отца (уже не монсеньора) Вегнера. Вместо привычного скулежа по поводу того, что у бедных

бездомных, брошенных мальчиков не будет рождественского праздника, в письме подробно описывались новые дорогостоящие проекты, разработанные и разрабатываемые в настоящий момент «Бойз Тауном», а также приводился целый список экспертов, нанятых, «чтобы помочь нам в планировании нашего будущего»⁴⁷. Но, несмотря на скандал, пожертвования, присланные после рассылки этого письма, все же достигли 3,6 миллиона долларов, хотя эта сумма была совсем небольшой по сравнению с прежними деньгами.

Таким образом, эта история закончилась так, как обычно и заканчиваются подобные истории: виновники прикрыли свои задницы и предложили реформы — но лишь в результате общественного унижения, а не искреннего сожаления о содеянном. В конечном счете сменился состав и попечительского совета, и руководства «Бойз Тауна», однако этот процесс шел медленно и со скрипом, а конфликт интересов в совете директоров никуда не делся, по крайней мере в первое время.

И даже слава Sun оказалась недолгой. Газета разорилась, и вскоре после награждения Пулитцеровской премией редактор Пол Уильямс уволился. Журналисты, проводившие расследование, один за другим перешли в другие газеты и агентства новостей. Sun не могла обеспечить себе такое же славное будущее, как ее прошлое, и было маловероятно, что Баффет захотел бы оставить газету себе в качестве убыточного хобби. История Washington Monthly уже доказала, что даже во имя большой журналистики Баффет не будет этого делать. В каком-то смысле Sun была одним из его «сигарных окурков», и он мог насладиться своей личной, глубокой и последней затяжкой.

Если же посмотреть с другой стороны, временный всплеск интереса к его персоне благодаря этой истории был незначительным по сравнению с остальными его делами. В мире инвесторов он стал известен по иной причине. Писатель Джордж Гудмен, яростный критик спекулятивных процессов на американском фондовом рынке 1960-х годов, написал под псевдонимом Адам Смит книгу Supermoney⁴⁸ и продал свыше миллиона экземпляров. В книге описывалось, как управляющие фондами в одночасье поднялись до невообразимых высот и рухнули оттуда по крутой параболе с такой скоростью, как будто в их двигателях внезапно закончилось топливо. Они изображались как дьявольские искусители с рогами и вилами, соблазнявшие обычного среднего инвестора. Однако когда дело дошло до Бена Грэхема и его протеже Баффета, Гудман понял, что столкнулся с несколько другими персонажами, и посвятил им целую главу, в которой не скупился на добрые слова.

Гудман уважал Грэхема за свободное владение латынью и французским языком и считал его, безусловно, интересным человеком, однако на страницах книги Грэхем выглядел каким-то искусственным и изъяснялся таким языком, что создавалось впечатление, будто он издевается над самим собой. Баффет же, с другой стороны, казался читателям стопроцентным американцем с бутылкой пепси в руке, брокером-инвестором, который в одиночку ведет свой бизнес, держась подальше от демонов Уолл-стрит. Описанный в таком стиле, Баффет казался сочным стейком двухдюймовой толщины рядом с Грэхемом, который выглядел как вычурное фуа-гра. Понятно, что стейк находил себе больше поклонников.

Все без исключения критики упомянули Баффета в своих рецензиях. Глава сообщества писателей Уолл-стрит Джон Брукс назвал его «пуританином в Вавилоне», живущим среди «алчных колдунов с портфелями и бакенбардами»⁴⁹.

Буквально

в одночасье он стал звездой. Даже в Омахе книга Supermoney произвела сенсацию. Баффет был провозглашен королем инвесторов. Наконец-то, спустя пятнадцать лет, его заслуги признали. Отныне он был «тем самым Уорреном Баффетом».

Глава 36. Две мокрые крысы

Омаха и Вашингтон • 1971 год

Баффет очень хотел занять свое место в высшей лиге журналистики. Поскольку в последнее время газеты, являвшиеся в основном семейным бизнесом, постоянно перепродавались и обесценивались, Уоррен и Чарли Мангер находились в поиске. Они пробовали приобрести Cincinnati Enquirer у компании Scripps Howard, но у них ничего не вышло¹. Затем Баффет попытался от имени Blue Chip купить другую компанию, принадлежавшую Scripps, New Mexico State Tribune Company, которая издавала Albuquerque Tribune²⁷¹, но эта сделка тоже провалилась.

В 1971 году Уоррен позвонил издателю Washington Monthly Чарльзу Питерсу и попросил представить его и Мангера издателю Washington Post Кэтрин Грэхем. Баффет сказал, что они уже купили несколько акций New Yorker и хотели бы приобрести весь журнал. Они поговорили с председателем правления New Yorker и крупным акционером Питером Флайшманом, который был готов продать им свои акции, но для сделки им нужен был партнер, и они подумали, что этой покупкой может заинтересоваться Washington Post.

Питерс не удивился этому звонку. Ага, подумал он, Баффет заинтересовался акциями Washington Post теперь, когда Грэхем превратила ее в открытую компанию. Вероятно, причиной всех недавних предложений о покупке различных газет было то, что он продолжал оставаться владельцем Washington Monthly. Если бы он мог с помощью Monthly купить Post, то неудавшаяся инвестиция стала бы финансово оправданной.

Первое, что сделал Питерс, разрабатывая первоначальное предложение в 1971 году², — организовал встречу, чтобы тщательно изучить возможное партнерство по покупке New Yorker. Баффет никогда прежде не соглашался покупать акции на открытом рынке, так как чувствовал, что цены на акции в таком случае оказываются слишком завышенными, а сами ценные бумаги рекламируются куда громче, чем это нужно. Такой тип поведения не имел ничего общего ни с приобретением «сигарных окурков», его прежней любви, ни с покупкой акций «правильной компании по правильной цене», как было в случае с American Express или Sees Candies (Баффет и Мангер тратили кучу времени на поиск таких компаний). Поэтому Баффет не собирался покупать акции Post. Однако они с Мангером полетели в Вашингтон и встретились с Кэтрин Грэхем в главном офисе Washington Post, монолитном восьмиэтажном белом здании 1950-х годов постройки с вывеской над дверью, на которой готическим шрифтом было написано название газеты.

Кей Грэхем, издатель Post, вошла в мир большой журналистики в достаточно солидном возрасте. Она взялась за это дело восемью годами ранее, будучи сорокашестилетней вдовой с четырьмя детьми, никогда прежде не занимавшейся никаким бизнесом. Теперь Кей готовилась руководить открытым акционерным обществом под пристальным наблюдением инвесторов и прессы.

«Встреча была очень, очень короткой, буквально минут двадцать. Я понятия не имел, какая она из себя. Я не думал, что она будет напугана своим собственным бизнесом. На улице был ливень, и мы были похожи на пару мокрых крыс». В течение всей встречи «она была очень любезна с нами. Она предложила нам встретиться с председателем правления Фрицем Биби. Вот у кого действительно был вид человека, который заправляет всем вокруг. Такой же вид был и у нас, правда, это нам не сильно помогло».