Уоррен Баффет. Лучший инвестор мира
Шрифт:
После того как партнерство Уоррена начало свою работу, его семья вернулась в Нью-Йорк, чтобы провести там последнее лето. Уоррен приехал помочь Бену Грэхему и Джерри Ньюману в закрытии их партнерства. Микки Ньюман уже приступил к своей новой постоянной работе — он возглавил компанию Philadelphia & Reading. Так как ни он, ни Уоррен не могли исполнять обязанности старшего партнера, Грэхем принял решение о закрытии фирмы9. Уоррен арендовал для своей семьи у моря деревенский домик своего друга Тома Нэппа. Дом находился на территории небольшого поселения, основанного много лет назад людьми, бежавшими от эпидемии гриппа. Он стоял на Уэст-Медоу Бич, неподалеку от Стоуни-Брук на западном берегу Лонг-Айленда, а через пролив Лонг-Айленда был виден Коннектикут.
В течение недели Уоррен экономил деньги, ночуя у своего брокера и друга Генри Брандта, жена и дети которого также проводили время на Лонг-Айленде. На выходные он присоединялся
Это лето принесло им две шокирующие новости. Отец друга детства Уоррена — Боба Расселла — покончил с собой. А Энн Готтштальдт и Кэтрин Элберфельд, мать и тетка Фреда Кулкена, друга Уоррена по Колумбийскому университету, позвонили ему и сказали, что Фред погиб в Португалии — его автомобиль упал с высоты двадцать пять метров прямо на пробковое дерево11.
* * *
После того как лето кончилось, Баффеты начали строить планы относительно возвращения в Омаху. Стремление Уоррена никого не разочаровать входило в противоречие с его рискованным решением начать самостоятельную инвестиционную карьеру за пределами Нью-Йорка. Рынок строился на связях между людьми, которые вместе обедали в здании Фондовой биржи или раз в неделю играли в покер. Рынок рос на подсказках и слухах, передававшихся через личные контакты, на связях, бравших начало на официальных ужинах, в барах, на теннисных кортах или встречах выпускников университетов. Хотя в каждом небольшом городке была парочка брокерских фирм (типа «Баффет-Фальк»), они никогда не воспринимались как серьезные игроки. В отдаленных регионах страны фондовые брокеры прилежно следовали рецептам, написанным «светилами» с Манхэттена. В то время ни один серьезный финансист в Америке не работал нигде, кроме Нью-Йорка. Отказ от этого, работа в одиночку и даже сама мысль о том, что можно разбогатеть в любом месте, находящемся дальше от Бродвея, чем Уолл-стрит, казались смелым и рискованным ходом.
Для 1950-х годов было невиданным делом, чтобы выпускник колледжа работал на себя, дома и в одиночку. Однако «человек в сером фланелевом костюме» смог сделать это12. Бизнесмены присоединялись к большой организации (чем больше, тем лучше), а затем конкурировали между собой со скрытой агрессией за максимально возможную зарплату и местечко на карьерной лестнице, пытаясь при этом не очень вспотеть или не сломать любимую клюшку для гольфа. Они сражались скорее не за богатство, а за влияние — либо как минимум за то, чтобы купить «правильный» дом в хорошем районе, ежегодно обновлять свой автопарк, иными словами, проложить широкий путь к защищенной и долгой жизни.
Таким образом, выбор Уорреном места работы был для того времени столь же нетипичен, как голосование кого-нибудь из семьи Баффетов за демократов. Хорошо представляя себе необычные качества своего мужа (и, возможно, всю рискованность выбранного им пути), Сьюзи пригласила грузчиков, распрощалась с соседями, разослала в нужные места письма с новым адресом, расторгла контракт с телефонной компанией и упаковала вещи всей семьи. Она полетела в Омаху на самолете вместе с Малышкой Сьюзи и Говардом. Там семейство Баффетов поселилось в доме на Андервуд-авеню, который Уоррен арендовал у Чака Питерсона. Он сам выбрал этот привлекательный серый дом в стиле эпохи Тюдоров с большим камином и высоким балочным потолком. Само решение об аренде дома было достаточно непривычным для тех лет. Молодые американцы в 1950-х годах страстно желали иметь собственный дом. Безнадежность, сопутствовавшая годам депрессии и тоскливым дням военного времени, понемногу стиралась из памяти. Американцы оснащали свои новые дома всеми мыслимыми и немыслимыми приспособлениями, которые внезапно стали доступными каждому, — посудомоечными машинами, холодильниками, электрическими миксерами и стиральными машинами с сушкой. У Баффетов было достаточно денег для того, чтобы купить все это. Однако у Уоррена были иные планы на свои деньги, поэтому они брали в аренду все, что только могли. Арендуемый ими дом хотя и выглядел привлекательным, но был недостаточно большим для их семьи. Хоуи, которому было почти два года, был вынужден спать в большой гардеробной.
В то время как Сьюзи обустраивала семью в Омахе, Уоррен заканчивал свои дела в Нью-Йорке. Он упаковал свой стол, собрал все документы и разослал уведомления в компании, акционером которых являлся. Он хотел быть уверенным в том, что чеки на выплату дивидендов будут поступать по его новому адресу в Омахе. Затем сел в машину и направился в сторону Небраски, попутно посещая различные фирмы.
«Мой
Уоррен прибыл в Омаху ближе к концу лета и обнаружил, что семья ждала его с нетерпением. Малышка Суз молча наблюдала за тем, как неисчерпаемые требования ее брата высасывали из матери всю энергию13. По вечерам она звала папу — ей было страшно ложиться в постель. Когда они только приехали в новый дом, с ней заговорил грузчик, носивший очки. Она не помнила в точности, что именно он ей сказал, но с тех пор ее охватил ужас, ей казалось, что «человек в очках» постоянно торчит около ее спальни, у балкона гостиной. Уоррен каждый вечер выходил проверять балкон, а затем успокаивал дочку, говоря ей, что она может спокойно идти в кровать.
Разобравшись со страхами дочери относительно «человека в очках», он возвращался в холл к крошечной террасе рядом со спальней и приступал к делам. Они заключались либо в анализе дел партнерства, либо в подготовке к занятиям. Сразу же по приезде в Омаху (помимо организации партнерства) он договорился с Университетом Омахи о том, что будет читать там два курса — «Инвестиционный анализ (для мужчин)» и «Принципы разумного инвестирования». Далее он планировал преподавать еще один
КУРС — «Инвестирование для женщин». Испуганный мальчик, который не так давно не мог даже начать разговор на семинаре Дейла Карнеги, исчез навсегда. Вместо него на сцену вышел молодой человек, который, несмотря на свою сохраняющуюся неловкость, производил поразительное впечатление — он постоянно передвигался по аудитории, заводя студентов и фонтанируя огромными объемами фактов и цифр. Одетый, как всегда, в дешевый костюм, казавшийся на несколько размеров больше, Уоррен походил скорее на молодого проповедника из какой-либо секты, чем преподавателя колледжа.
Несмотря на весь свой блеск, Уоррен оставался незрелым. Для Сьюзи его беспомощность означала, что ей приходилось заботиться не о двух, а о трех детях. Черты его личности и интерес определяли и социальную жизнь семьи. В Омахе, городе среднего размера на Северо-Западе, имевшем достаточно мало культурных учреждений, обычным времяпрепровождением в выходные были свадьбы, вечеринки, чаепития и благотворительные мероприятия. Баффеты жили значительно более тихой жизнью, чем большинство молодых женатых пар из их социального круга. Хотя Сьюзи начала подниматься по лестнице Junior League, присоединилась к «Группе любителей хорошей кухни» (Уоррен раз за разом шокировал хозяек мероприятия тихой просьбой приготовить ему гамбургер), они редко общались с друзьями на массовых мероприятиях, предпочитая камерные встречи. В основном их социальная жизнь заключалась в ужинах с другими парами или небольшими группами или редких вечеринках, на которых Уоррен каждый раз начинал рассказывать об акциях. Программа не менялась от раза к разу — Уоррен развлекал публику либо рассказами об акциях, либо игрой на укулеле. Находясь под опекой Сьюзи, он мог обмениваться репликами и по другим вопросам (теперь это давалось ему куда проще), но при этом его мышление все так же было сфокусировано на деньгах. Во время званых обедов или вечеринок, проходивших у них дома, он часто прерывал разговор на полуслове и поднимался к себе в кабинет. Однако в отличие от Бена Грэхема он делал это не для того, чтобы почитать Пруста, а для работы. Что касается Сьюзи, то она мало знала и еще меньше интересовалась, чем в точности занимается Уоррен. «Когда мне требовалось указать род его занятий, я писала security analyst4, а окружающие думали, что он занимается проверкой сигнализации от воров», — говорила она14.
Все, чем Уоррен занимался для отдыха, должно было либо быть связано с соревнованием, либо носить повторяющийся характер, а в идеале сочетать и то и другое. Он попытался играть со Сьюзи в бридж, но быстро отказался от этой затеи — ему было невыносимо, что она не имела ничего против выигрыша своего соперника. Уоррен принялся искать других партнеров для игры15. Его мозг напоминал беспокойную обезьянку. Для того чтобы отдохнуть, он должен был активно на чем-то сконцентрироваться, то есть занять «обезьянку» делом. Пинг-понг, бридж, покер и гольф поглощали его полностью и помогали ему на время отвлечься от денег. Он никогда не устраивал приемов с барбекю в своем саду, не лежал около бассейна, не глазел на звезды и даже не гулял по лесам. Если Уоррен и смотрел в небо, то видел в созвездии Большой Медведицы знак доллара.