Упадок и разрушение
Шрифт:
– Да нет, отчего же, - запротестовал доктор.
– Дайте ему договорить до конца, - попросила миссис Бест-Четвинд.
– Согласитесь, что он - просто чудо!
– По-вашему, у несчастного черного человека нет души. Плевать вы хотели на несчастного черного человека. Бейте его, опутайте цепями, морите голодом и непосильным трудом...
– Поль обратил внимание, что при этих словах глаза леди Периметр загорелись хищным огнем.
– Но черный человек и тогда останется таким же человеком, как и вы. Разве он не дышит тем же воздухом? Разве он не ест и не пьет? Разве он не ценит Шекспира, старинные
– Радость моя, - сказала миссис Бест-Четвинд.
– Не надо так волноваться. Здесь все друзья.
– Это правда?
– спросил Чоки.
– Тогда я им, пожалуй, спою.
– Не стоит, милый. Лучше выпей чаю.
– В Париже у меня была знакомая, - рассказывала гувернантка Клаттербаков, - так ее сестра знала девушку, которая во время войны вышла замуж за солдата-негра. Вы даже не можете представить, что он себе позволял. Джоан, Питер, бегите к папе, спросите, не хочет ли он еще чая... Он связывал ее по рукам и ногам и оставлял на всю ночь на каменном полу. Целый год она не могла развода добиться.
– ... подрезали крепления у палаток и закалывали наших бедняг прямо через парусину, - вспоминал полковник Сайдботтом.
– По вечерам их на Шафтсбери-авеню или Черинг-Кросс хоть пруд пруди, - рассказывал Сэм Клаттербак.
– Женщины к ним так и липнут.
– Напрасно их вообще освобождали, - вставил викарий.
– В прежние времена им жилось куда лучше, уверяю вас...
– Ума не приложу, - говорила Флосси, - почему миссис Бест-Четвинд так уныло одевается. При ее-то деньгах.
– Колечко на ней фунтов пятьсот стоит, не меньше, - заметил Филбрик.
– Не хочешь поговорить с викарием о Боге?
– обратилась миссис Бест-Четвинд к своему спутнику.
– Чоки без ума от религии, - пояснила она.
– Мы - народ набожный, - пояснил Чоки.
– Оркестр уже битый час играет "Воины Харлеха", - сказал доктор Фейган.
– Диана, пойди попроси их сыграть что-нибудь другое.
– Знаете, дорогая, иной раз я ловлю себя на мысли, что негры быстро надоедают, - сказала миссис Бест-Четвинд леди Периметр.
– Вы со мной не согласны?
– У меня, к сожалению, недостаточный опыт в этой области.
– Уверяю вас, они бы вам понравились. Но иногда с ними ужасно тяжело. Они такие серьезные... А кто этот очаровательный пьяница?
– Этот человек стрелял в моего сына.
– Какой кошмар! Не убил? Мы с Чоки на днях были в гостях, так он, представляете, подстрелил одного типа. Развеселился! Порой с ним просто сладу нет. Это сегодня он паинька и помнит про социальные различия. Надо идти вызволять викария.
В шатер, бочком, как краб, проник почтительно-раболепный начальник станции.
– Чем порадуете, любезнейший?
– приветствовал его доктор.
– Дама дымит при сигарете можно "Воины Харлеха" больше ничего, вот как.
– Ничего не понимаю!
– "Воины Харлеха" годится очень другая музыка священная никак не можем богохульство
– Этого еще недоставало. Не могу же я запретить курить миссис Бест-Четвинд. Должен вам сказать, что ваше поведение просто возмутительно.
– Грех богохульствовать бесплатно спаси Создатель фунт добавить, вот как.
Доктор Фейган протянул начальнику станции еще один фунт. Тот удалился, и вскоре оркестр грянул на редкость трогательный вариант гимна "Льется свет в твоих чертогах ярче солнца и луны".
Глава 10
POST MORTEM [13]
Когда последняя машина с гостями скрылась из виду, доктор с дочерьми и Поль с Граймсом зашагали по аллее к замку.
– Откровенно говоря, сегодняшний праздник принес сплошные разочарования, - сказал доктор.
– Все пошло насмарку, несмотря на наши старания.
13
Медицинское вскрытие (букв.: после смерти, лат.).
– И расходы, - добавила Динги.
– Весьма огорчил меня и неуместный спор мистера Прендергаста с чернокожим спутником миссис Бест-Четвинд. Я десять лет работаю с мистером Прендергастом, но таким агрессивным вижу его впервые. Не к лицу ему это. И уж совсем напрасно вмешался Филбрик. Я, признаться, даже испугался. Все трое страшно рассердились, а все из-за какого-то небольшого разногласия в оценке церковной архитектуры.
– Мистер Чолмондлей такой ранимый, - заметила Флосси.
– Даже чересчур. Он, кажется, решил, что, коль скоро мистер Прендергаст приветствует введение перегородок, отделяющих клирос от нефа, то он расист. Почему вдруг? Не вижу в этом никакой логики. Конечно, мистеру Прендергасту следовало бы поскорее перевести разговор на другую тему, а уж какое отношение имеет Филбрик к церковной архитектуре, совсем непонятно.
– Филбрик не простой дворецкий, - заметила Динги.
– Вот именно, - сказал доктор.
– Дворецкий в бриллиантах! Подумать только.
– Мне не понравилась речь леди Периметр, - сказала Флосси.
– А вам?
– Мне тоже, - сказал доктор, - а уж миссис Клаттербак и подавно. Все эти разговоры насчет забега. Хорошо, что юный Клаттербак показал такие отменные результаты на предварительных соревнованиях.
– И еще она все время про какую-то охоту говорила, - вставила Динги.
– При чем тут охота?
– Леди Периметр не слишком-то разбирается в спорте, - сказал доктор.
– Я и раньше обращал внимание, что женщины ее круга склонны видеть в легкой атлетике сильно ухудшенный вариант лисьей охоты. Что совершенно не соответствует действительности. Не могу взять в толк, почему она так остро восприняла слова мистера Чолмон-длея насчет жестокого обращения с животными. Поистине неуместная обида! Не одобряю и ее реплики насчет либеральной партии. Ведь она же знала, что мистер Клаттербак трижды баллотировался от либералов. Одним словом, разговор получился на редкость неприятным. Когда она уехала, я, признаться, вздохнул с облегчением.