Упавшие стрелы
Шрифт:
На лобовом стекле прямо напротив головы водителя, с глухим треском, образовались два свинцовых пятна с более темными участками в центре. Вторая пуля застряла в бронированном стекле глубже, пробив 4 слоя из 7. Телохранитель даже для приличия не дернул головой и не моргнул, казалось, он даже не заметил, как одна за другой, две пули с характерным треском впились в лобовое стекло. Он просто знал характеристики этого стекла и знал, что пробить его можно только из гранатомета. Водитель продолжал вести автомобиль в заданную точку. Скорее это
Рон шарахнулся от лобового стекла, почти слетев с кресла вниз. «Твою мать! Что это такое?» – истошно заорал он, пригибая и опасливо поворачивая голову в сторону профессора и Алексы. Его трясло, глаза раскрылись так, что чуть не вывалились из орбит. Это была нормальная реакция – животный инстинкт самосохранения, страх! Сколько бы ты не жил в Южном Бронксе, да хоть на военном полигоне, не возможно привыкнуть, когда в тебя стреляют. Алекса внутренне напряглась, было видно, как сузились ее зрачки, и побледнели скулы. Она растерянно посмотрела на профессора. Профессор Хако, будто-то бы не обращая внимания на удивленных и испуганных молодых людей, обратился к водителю, возбужденно отрезав: «Мы должны доехать до лаборатории, во что бы то не стало!». Профессор внешне выглядел вполне спокойным, даже больше уставшим и подавленным. Нет, он совсем не боялся смерти, возможно, он даже сам порой заглядывал в ее страшное, коварное и костлявое лицо! Он боялся за людей, которые находились рядом с ним. Мысли унесли профессора Хако в 2000-й год, когда при трагических обстоятельствах погибли его жена и дочь – Амэя… Заведенная машина, в которую сели дочь и жена Хако, взлетела в считанные секунды на воздух, благодаря мощному радиоуправляемому взрывному устройству. Образовавшаяся чудовищная ударная волна выбила все стекла в доме профессора, заставив колыхнуться фундамент. А ведь должен был погибнуть именно он – Хако! Амэя в этот день решила сама сесть за руль отцовского автомобиля. Хако же в этот день освободил телохранителя-водителя от его привычных обязанностей – охраны и вождения. Семья профессора собирались на пикник…Он как раз выходил из дома, когда раздался оглушительный взрыв. Яркая вспышка света ослепила глаза, ударная волна отбросила Хако вместе с искореженными обломками машины на 10 метров назад. Он потерял сознание. Очнувшись, профессор с ужасом увидел догорающие обломки автомобиля и обуглившиеся трупы жены и дочери. Слезы горести и утраты наполняли его душу и лились из глаз, откуда-то из груди вырвался истошный, беспомощный и бессмысленный крик, в отчаянии Хако бил кулаками по бетонному покрытию разбивая руки в кровь. На мгновение разум покинул профессора, и он почти сошел с ума. Он простоял на коленях, возле остывшей
Черный Мерседес подъезжал к закрытым, стальным и стерильно белым воротам, они начали открываться. Машина на большой скорости промчалась в полуоткрытый проем, резко затормозила возле здания лаборатории, оставляя следы протекторов на каменной плитке. Все пассажиры спешно покинули безопасно уютный салон и направились к входу в лабораторию. Первым вбежал в помещение водитель-телохранитель, окинув все пространства профессиональным зорким взглядом на предмет даже малейшей опасности и убедившись в отсутствии оной, махнул рукой остальным. Профессор Хако быстро прошел в свой кабинет, свет горел здесь круглосуточно. Алекса и Рон вошли вслед за профессором. Телохранитель остался стоять снаружи. Кабинет был просторным, если не сказать огромным. У Рона на лице появилось неподдельное удивление, глаза вспыхнули от увиденного. Мотая головой в разные стороны, он, запинаясь, выпалил, голос от восхищения почти взял верхние октавы: «Профессор Хако, да у Вас тут целая обсерватория! Уверен, что многие выдающиеся научные работы в области нанотехнологий были сделаны именно здесь! ». И действительно, лаборатория представляла собой белоснежную, слепящую глаза, большую комнату, в которой находились порядка 10 ультраплоских жидкокристаллических мониторов с многоядерными процессорами, новейшая медицинская аппаратура, установки из квантовой физики, ускорители элементарных частиц, множество колб и электронных микроскопов. На мониторах развертывались графики, просчитывались формулы, шло копирование и архивирование информации, и снова построение различных схем, набор букв и цифр, все эти терабайты информации затем преобразовывались в полноцветные картинки частей тела человека в трехмерном пространстве. Внимание молодых людей привлекла виртуальная интерфейсная система с искусственным интеллектом, проецирующая в центр комнаты образ молодой девушки. Она вежливо поприветствовала посетителей, приятным, но бесчувственным голосом. Рон совсем потерял дар речи и замер. Из состояния ступора его вывел профессор: «Это виртуальный ассистент с искусственным интеллектом – «Амико». Потом я познакомлю Вас с ним более детально. А сейчас, Рон, мне нужна Ваша помощь!», торопливо произнес он. И уже поворачиваясь к Алексе и указывая на далекое подобие кресла, с каким-то еле заметным отчаянием и чувством безысходности, сказал: «Прошу Вас, Алекса, раздевайтесь, садитесь и располагайтесь удобнее. Попытайтесь расслабиться и не бойтесь. Будет немного больно, но по-другому мы не сможем Вам помочь». И немного помолчав, тихо добавил уже куда-то в пол: «Да и самим себе…».
Конец ознакомительного фрагмента.