Упавшие зерна. Бегущие ландыши

Горнунг Лев Владимирович

1926

КРЕМЛЕВСКАЯ НАБЕРЕЖНАЯ

Сергею Шервинскому*

Тогда ещё закат был розов, а лунаОранжевым плодом таилась за домами,И смутной вышиной владела тишина,И вышина сливалась с нами.Исполнен музыки и страждущей тоски,Когда душа пуста и только чувства полны,Я набережной шёл и слушал плеск реки,Закатом тронутые волны.И башни древние, и дальняя гроза,И камень, в сумраке залёгший у дороги,И встречных девушек прозрачные глаза,И резвых муз босые ноги.

1926

* * *

Н. М. Подгоричани*

Мы знаем, нам дана тоскаЗатем,

что с нею плоть покорней,И – тщетно бьются сквозь векаВ подземной судороге корни.Продевши руки сквозь кору,Презрев своё благополучье,Мы прорастаем на ветру —Обугленные ветром сучья.Мы песни дикие поём,И прошумим, и прожелтеем,И только с места не сойдём,Соискушаемые змеем.И в тёмный смысл добра и злаВпиваясь острыми зубами,Мы видим – влага потекла,Но задержалась меж губами.И чёрных яблок естество,И чёрных листьев трепетанье —Мы сохраняем для того,Кто наше чует прорастанье.Кто не забыл, что тайный сокВсегда поит слепые корни,Что им – и горький дух высок,И низменная плоть покорней.

1928

* * *

Шумят деревья и подчасК земле печально ветви клонят,Как будто в этот смутный часСвоё спокойствие хоронят.Вой, ветер! Радуйся и вой!Пляши в дымящихся просторах —Природы голос кочевойНа деревенских косогорах.И чёрных пашнях опьянясьВесёлым обмороком бега,Приветствуй солнечную грязь,Ещё набухшую от снега!Как бы мечтая – пусть о нём —Но зеленея сквозь мечтанья,Висят на воздухе пустомБерёз плакучих очертанья.И в праздном отдыхе влачась,И им сочувствуя, и маю,Я в этот сумеречный часЗелёным жалобам внимаю.

1928

БОГАЕВСКИЙ*

Природа чувственна, но, мужествуя, СмертьК себе склонила лик Тавриды,Довлеет вечности – и каменная твердь,И гробовые пирамиды.Тая свидетельство о сумрачной борьбе,Залегшей в пропасти глухие,Здесь камни говорят молчаньем о судьбе,Испепеляющей стихии.Здесь солнце гневное не пощадило гор,И их пустые склоны – наги,И ветер носится со дна сухих озёрВ стоячий холод мертвой влаги.И нет косматых пальм – для них был строгим суд,И их краса давно изъята,Теперь кустарники корявые растутВ объятьях желтого заката.А эти крепости и груды кирпичей,Бред генуэзских капитанов…Но звёзды падают в соленый мрак ночейИ в жерло вымерших вулканов.Но киммерийским дням давно утерян счёт,И вот года покрылись пылью,И времени песок медлительный течётНад героическою былью.И крепко я люблю – и этот скудный райИ аскетическую сушу.О, как воспитывать он может, мертвый край,Живую человечью душу.

1928

* * *

Без собеседника, зато*Лишь с одиночеством как с другом,И так, что творчество влитоВ пустую душу злым недугом,И нa зло праздному уму —Мы видим жизнь за смертным ложемИ мыслим только потому,Что сердцем чувствовать не можем.

1928

Ю.Н. ВЕРХОВСКОМУ*

Из девяти – одной служа,На севере, в ночи, в порошу,Сквозь огнь войны и мятежа,Неся свою святую ношу,Еще с порога первых днейПриняв скупой судьбы подаркиИ плоть оставив, чтоб о нейЗаботились слепые парки,И чуть разматывая нить,Но жизнь украв у лихолетья —Не сладко ль путнику вступитьНа грань пятидесятилетия?Приветлива,

но не грустнаБез полдня, без весны, без юга,Босая, ходит с ним однаПростоволосая подруга.И старый посох, верный друг,Взращен в лесах Гиперборея,Украсился цветами вдруг,И тем душистей, чем старее.Не с ними ль до конца идти,До дна испить святой отравы,Храня и в сумерках путиВысокий дар негромкой славы.

1928

ЗАКАТ

М. И. Тарковской*

В голубой колодец дняИзошло огнем светило.Солнце, солнце, ты меняТяжким зноем напоило.Спелым яблоком загарОхватил сухую кожу,Обмороком чёрных чарЧадный день склонился к ложу.Там, за лесом, в облака —В пышно-розовые гроздиРжавой памятью тоскаЗаколачивает гвозди.А пылающая твердьВсе прозрачней от сгоранья —Разве это только смерть? —Это праздник умиранья!

1928

* * *

Арсению Тарковскому*

Я задыхаюсь. Воздух раскалён.Глухой огонь охватывает тело,Гнетёт мой дух. Но углем тлеет он,Кипит водой, и мукам нет предела.И мысль кипит, и всё наединеВ самом себе мятётся чёрный разум,И света ждёт, и бредит в тяжком сне,И сквозь себя прозревшим смотрит глазом.

1929

РАСПЛАТА

В те дни, когда одним пожаромДышала огненная твердь,Мы счастья ждали, но недаромВзамен ему явилась смерть.И каждый вечер, страж суровый,Пути грядущего храня,Бесплодным падал шар багровыйНа пепел траурного дня.И с каждым шагом только кручеВился по камню путь кривой,И бились вороны, и тучиНеслись над самой головой.Тогда, разбив одним ударомСудьбу, как узел, пополам,Покорствуя суровым ларам,Явившимся из мрака нам,Постигли мы, не вняв напеву,Которому внимала плоть,Что суждено святому гневуНаш грешный пламень побороть.

1929

ДОРОГА

Софии Парнок*

Скрипело дерево в лесу,Сломавшись на юру,Про горькую свою красуИ трепетало на весу,Бессвязно, как в жару.И по глубоким колеямМеж рытвин глинистых и ямВприпрыжку лошадь шла,Телега будто мстила нам —В колдобинах трясла.И лёжа навзничь на доскеС дубовой веточкой в руке,Нечёсан, неумыт,Я слушал ветер вдалекеИ рядом – стук копыт.И видел – к чёрным облакам,Шумящие навстречу нам,Из праха, из борьбы,Как изгородь, по сторонамВозросшие дубы.И пусть привольней и ровнейИдти иным путём,Там небо ярче и синей,Но я сберёг для этих днейСебя в себе самом.

1928

* * *

В жаркий полдень под забором,Буйной свежести полна,Ты для нежных трав укоромРаспустилась, белена.На лугах тебе не рады,Цветникам ты не мила,У кладбищенской оградыТы приют себе нашла.И покорный тайным силам,В час, когда лучи палят,По твоим зелёным жиламСумасшедший бродит яд.Но, таясь, как на свиданье,Я иду тропой кривойРазделить твоё изгнанье,Нелюдимый жребий твой.Ветер спит, зачахли травы,Жгучий зной вдыхаю я.Нет ли и в тебе отравы,Тёмная судьба моя?