Упавшие зерна. Бегущие ландыши

Горнунг Лев Владимирович

1929

* * *

Л. Е. Фейнбергу*

И мелкий бисер частых звёзд,И сосен неоглядный рост,И ранняя прохладаУмолкнувшего сада.Сквозь ветви на небе виднаЕщё неполная луна,Но хоть окно и настежь,Ты, память, всё мне застишь.Сверчок стрекочет на печи,Облюбовавший кирпичи,– Уймись, бессонный, будет!Твой голос всех разбудит.Нам нужно нынче отдохнуть,Мы выйдем ночью в звездный путь,К своей судьбе далекойПойдём во тьме глубокой.И будем бодрствовать, когдаПроблещет по небу звезда,И вскрикнем: Всё пропало!Ещё одной не стало!Но разве есть для бездны счёт?!И

наша жизнь звездой мелькнет,И невозвратны годы,Как с гор весною воды.

1929

БАБЬЕ ЛЕТО

Спелых гроздей алый груз,Серый ствол рябины,Я гляжу, не нагляжусь,На макушку заберусь,Погляжу с вершины.Бабье лето, я ль не самЖдал тебя с любовью,Солнце вёл по небесам,По желтеющим лесамПлещущее кровью.Разве я не так влюблён,Я ль не понимаю,Что морозом опалён,Расцветился ярко клён —На зло, на зло маю.Я и сам тому не рад,О, сентябрьский холод!Деревенский листопад —Сердце ждёт твоих наград,Неуёмный голод.Косит осени косаПёстрых листьев племя,Мне ж одна мила краса —Голубые небеса,Золотое время!

1929

ЛЕНИНГРАДКЕ*

Нам редко видеться дано,Но наша встреча не случайна,Значенье прежних дней темно,А город Ваш – всё та же тайна.Я помню мартовский закатИ звезды в небе лиловатом,И опустелый Летний Сад,И памятник перед Сенатом.Четыре дня, но до сих порЯ вижу их как на ладони —Вокзал, и Невский, и простор,И Клодта вздыбленные кони.А завтра – солнце в синеве,А к ночи – полосы сияний,И наша встреча на НевеПри лунном блеске снежных зданий.И будто в воздухе гроза,И рядом чья-то тень, сурова,И чьи-то скошены глаза —Но пусто вдруг – и снова, снова…И это всё, чтоб – верный страж —Пока года гремят как танки,Всю жизнь я помнил профиль ВашИ дом старинный на Фонтанке.

1929

МОСКВА

Как ладонь, земля покатаИ как совесть нечиста,Вот затем-то вдоль закатаРаспростёрся храм Христа.Неприступны, будто горы,Удалившись на покой,Высоко стоят соборыНад чернеющей рекой.И упорствуя по склонам,С мостовой едва-едваЕстеством своим зелёнымТщетно борется трава.Ты не тополь, в самом деле,С пыльным ворохом листвы,Но влачи свои неделиВ душном воздухе Москвы.Плески вёсел, крики с лодок,То гитара, то гармонь,Злись на целый околоток,А гуляющих не тронь.И в который раз зеваяЯ смотрю, как вдоль рекиКрасные зрачки трамваяПроплывают, далеки.Но пленён старинной модойЯ приемлю жребий мой —Тёмным вечером с природойРазговор глухонемой.

18 мая 1929 года

К МОЕЙ ДУШЕ

Котёнком падай с высотыНа все четыре лапы сразу,В когтях стремленье держишь ты,А не фарфоровую вазу.Гляди, внизу для жадных рукПовисло яблоком пространство —И вот прыжок и мягкий стукВ его земное постоянство.Тебе паденье не в укор,Ты рвёшься к таинствам природы,Распылена как метеор,Прошедший пламенем сквозь годы.Ещё в космической далиДля сожалений, для стенанийУзнала ты, что вне землиСтаринных нет воспоминаний.Гляди, цветут и ждут поля,Струятся и смеются реки,Свет солнца в каждом человеке,Перед тобой твоя Земля,Ты к ней привязана навеки.

1930

ВЕСЕННИЙ ВЕТЕР

Весенний ветер над Москвой.Ещё февраль, но ясен полог,И снег, земля, источен твойДыханьем солнечных иголок.На Маросейке, на Тверской,На Красной площади – повсюдуСмотри,

везде восторг какойИ удивленье, будто чуду.А в синем небе облака,Но их – дымящихся – немного,И так прекрасна, так легкаЗемная зимняя дорога.Ещё вчера с душой пустойМы к бездне шли опустошённой,А нынче – в полдень золотой —Полны природой воскрешённой.И нам, обрадованным ей,Весна твердит, ещё из гроба,Что навсегда из наших днейУйдёт зимы и тьма и злоба.

1930

КУНГУР*

Солнечно-каменный Кунгур,Холмов лесистых мир суровый,Твой известняк высок и хмур,В цветах – то жёлтый, то лиловый.И пихты стройные твои,Высоки и неколебимы,И пропасти, а в них струиКлючей, вовек неистощимы.Как много древней красотыВо тьме уральских гор, как много!И ты простёрлась здесь – и тыСредь скал ступенчатых, дорога!Под знойным небом облакаПроходят, медленные, мимо.Тоска моя, ты здесь легка,Ты землю любишь, нелюдима.Вот, наконец, и мы с тобойПространствовали в дивном мире,Вот, наконец, и ты со мнойПо новой едешь, по Сибири!

1931, скорый поезд Москва-Новосибирск

* * *

Плещется Волга в борта парохода,Я на тебя загляделся, Природа, —Сердце пронзает твоё остриё,Солнышко-Вёдрышко, счастье моё!Справа лесные стоят берега,Слева легли заливные луга,Ветряных мельниц простёртые длани,Белые церкви, да избы, да бани.Всех ты качаешь на вольных волнах,Кто – пароходом, а кто – на плотах,Матушка Волга, теки величаво,Слава тебе, неизбывная слава!Каждая заново бьётся волна,Ты ж вековые хранишь времена,Старые песни да новые были —Все о тебе – до сих пор не остыли.Песня о Разине, где ты слышна,Где ты, персидская, пела, княжна:«Эх, коль не кинешь мя, режь меня, режь мя!»Кинешма, Решма! Эх, Кинешма, Решма!Но только пена шуршит у винта,В небе далёкая спит высота,Спят облака, но дробясь в отраженье,Сверху спокойные – снизу в движенье.Плещется Волга в борта парохода,В дивные дали влечёт нас Природа.Грудь согревает твоё остриё,Солнышко-Ведрышко, счастье моё!

1932, Верхний плес. Район Кинешмы и Решмы

СОКИ ЗЕМЛИ

Долго я ощупью шел наугад,Жизнь моя! Юность! Я нO жил в те годы,Не от того ли я нынче так радПозднему счастью, дыханью природы.Вот я вхожу под сквозящую сень,Слышу движенье и подступы крови,Будто гляжу сквозь кору и весь деньВербам ли, птицам ли радуюсь внове.Соки наверх поднялись из глубинК почкам набухшим. Прозрачны и черныСнежные глыбы в лесу, и со льдинВоды с журчаньем бегут, непокорны.Будто Снегурочка в роще поет,Чьей-то свирелью томится печальной,Отзвуком из лесу, песней плывет,Розовым облаком, памятью дальней.Время ль уходит судьба ль надо мной,Но с каждым годом в погоду такуюПризрачней, тоньше при встрече с веснойСчастьем томлюсь и без солнца – тоскую.

1933

ВЕЛИКИЙ НОВГОРОД*

Сергею Шервинскому

Наш челнок слегка качается,Чуть поёт под ним вода,А вдали обозначаетсяОдиночная звезда.И закат, и церкви белые,То разрознены, то в ряд,Как века окаменелые,Словно призраки стоят.И налитые озёрамиБеспредельные луга,И повсюду перед взорамиВ жёлтых отсветах стога.Запах сена, запах времени,Праздных мыслей череда,Дни без роду и без племени,Отшумевшие года.Дремлет вечность, а мгновеннаяК вёслам ластится волна,Входит в город сокровенная,Не простая тишина.В белый час ночной бессонницыИз-под тёмных куполовНам не шлёт она со звонницыПерезвон колоколов.Не поётся ей, не бредитсяСредь безмолвия и сна,А за Волховом НередицаВ тёплых сумерках видна.