Упавший поднимется сам
Шрифт:
– Поясняю, - не унималась она, - запрашивают они совсем немного, мы можем себе это позволить. Еще, выставку всегда с удовольствием освещают пресса и телевидение. Кроме того, у нас появится прекрасная возможность завести знакомства в их среде и затащить в магазин. И последнее, - Наташка изобразила оскорбленное самолюбие (это у нее получается "высший класс"!), - если ты думаешь, что я заинтересована лично, то глубоко ошибаешься. Он не в моем вкусе. Меня не влечет к мужчинам..., нуждающимся в спонсорской помощи.
Она еще заставляет оправдываться.
– - Ничего такого я не думаю.
Ее мгновенно удовлетворило
– Зато тебе он точно понравится, я знаю.
– - Чем же?
– Он интеллигентный, эрудированный и такой, не знаю даже как сказать, вальяжный что ли. С пышной бородой!
Мы прыснули от смеха.
– - Глупая ты, Наташка. Бородатые меня никогда не интересовали.
– - Посмотрим, - хитро улыбнулась она.
Ануар Ильясович произвел благоприятное впечатление. Мягкий, вкрадчивый, спокойный. Устала от издерганных, вечно озабоченных делами, холодных мужчин.
Убедил. Да и сделать это было не трудно, так как предварительно меня обработала Наташка.
– Я покажу вам картины самых модных сейчас художников. Будет интересно не только это. Если пожелаете, мы сможем попасть в мастерские авторов (мне они не отказывают) и увидеть сам процесс, а это, уверяю, очень занятно, - он говорил спокойно, не торопясь, чуть-чуть нараспев. Совсем не так как Марат, отрывисто и резко обрубающий каждую фразу, или как Батыр, тоже неторопливо, но... с привкусом стали.
Не хотелось соглашаться сразу, чтобы не давать повода Наташке думать, что она "как всегда" права. Но находить аргументов "против" не было ни сил, ни желания. От Ануара Ильясовича исходили теплые и приятные волны. Его низкий бархатный голос успокаивал, создавая ощущение уюта. Интересно, какой он без бороды?
Собираясь на открытие вернисажа вспомнила о Батыре, уже несколько месяцев я не слышала его голоса. Папино разочарование, да и мое собственное, видимо стали причиной нашего отдаления друг от друга. Невольно сравнила Батыра и Ануара Ильясовича, сама не понимая почему. Батыр высок, подтянут и несколько суховат, жилист. А Ануар (про себя можно и без отчества) немножко рыхловат (совсем чуть-чуть и то, лишь в сравнении с Батыром, также надо учесть - Ануар заметно старше). Батыр строг в одежде, всегда в ослепительно белоснежной сорочке, в тщательно подобранном галстуке и, как правило, в очень дорогих и идеально начищенных (ни пылиночки!) туфлях. Но воспринимались эти строго очерченные линии как форма, точнее, как броня. Ануар же, напротив, был доступен, в джинсах, свитере, в его образе ощущалась раскованность, свобода самовыражения, романтичность. И конечно лицо. Решительный взгляд Батыра, острый, чуть заостренный нос с горбинкой, тонко очерченные губы контрастировали с лицом Ануара. И хотя половину лица Ануара скрывала кудрявая борода, и его забавный нос напоминал утиный, казалось, что оно более открыто окружающему миру.
Нисколько не стыжусь своих рассуждений. Никто из них не является моим мужчиной. А сравнивать их, право, не грешно (я же Марата с ними не сравниваю!).
Вошла Наташа, в руках пакет с документами.
– Принесли вот, от Батыра Имановича, - она не ушла, ей было любопытно, что же в этом пакете.
– - Спасибо, - демонстративно отложила пакет в сторону.
Ей ничего не оставалось, как уйти. Любопытная "Варвара", как ей
Тревога, охватившая меня, не давала сосредоточиться. Наверняка, такой же отчет получил и папа, значит должен последовать звонок от мамы.
– Доченька, сегодня ужинаешь у нас, - мама всегда озабочена наполняемостью моего желудка, - и внучека захвати.
– - Хорошо мама.
– - А Марат придет?
– осторожно выспрашивает она.
– - Нет, у него работа.
– - Ну и ладно, - показалось она облегченно вздохнула.
Естественно, первый вопрос папы касался моего материального благополучия.
– Все в порядке, магазин дает неплохой доход, на карманные расходы хватает. Все остальное решает Марат.
– У тебя такой маленький доход, что хватает только на карманные расходы?
– удивился папа
– - Нет, папа, у меня такие расходы.
– Что ты понимаешь, - встряла в разговор мама, - ты знаешь, что сейчас не положено появляться в обществе дважды в одном и том же наряде?
– - И сколько же стоит одно платье?
– обратился ко мне папа.
– - Сто долларов!
– ответила вместо меня мама.
– - И даже больше, - добавила я.
– - Так сколько же?
– продолжал настаивать папа.
– - По разному, доходит до тысячи. Дороже стараюсь не покупать.
Папа даже крякнул от удивления, а мама поперхнулась.
– - А получается, - иронически спросил папа, - дороже не покупать?
– - Не всегда, - честно ответила я.
– Судя по последним статистическим отчетам, средняя зарплата по стране немногим больше ста долларов.
Они такие умные, включая моего папочку. Пошел бы, да купил себе что-нибудь на сто баксов.
– Знаешь, папа, сколько стоит твой плащ? Пятьсот. Дешевле только барахло.
– - А где же одеваются простые люди?
– продолжает удивляться папа.
– Там же, на барахолке, - не люблю, когда обсуждают мои расходы.
– Удивляюсь тебе, папа. Ты видел годовой отчет Батыра? Там речь идет о миллионах долларов, но это почему-то тебя не беспокоит.
– - Это совсем другое дело, дочка. Бизнес, предприятия, инвестиции...
– А знаешь сколько стоит его загородная резиденция, автомобиль, картины?
– Ну, хорошо-хорошо, давай не будем спорить, - стал мириться папа, но все-таки уколол, - но тратить на тряпку тысячу долларов...
Прошли в кабинет.
Я люблю эту комнату. В детстве она казалась особенной и таинственной, мне не позволялось там бывать, прикасаться к чему-либо без разрешения. Та же мебель, массивная и старинная, теперь ее можно назвать антикварной. Папа категорически отказался ее менять и, как показало время, правильно сделал. Старые пожелтевшие фотографии на стенах: с Лихачевым, с Кунаевым, с Брежневым. На столе добавилась одна новая: я с сыном на руках.