Упавший поднимется сам
Шрифт:
– - Я не давала тебе повода думать обо мне таким образом!
– Но хозяйничает именно он. Тебе он отказал, а свою любовницу поставил директором швейки. Даже это ты ему простила. Эх, если бы ты захотела...
– он махнул рукой, давая понять, что продолжать разговор бессмысленно.
– - Марат, пойми...
Но он не нуждался в моих объяснениях.
– Я не буду третьим, вслед за Мусей. Я уже не тот, за кого они меня держат. Теперь я смогу за себя постоять!
Он поднялся, чуть не опрокинув стул, и ушел в свой кабинет. Услышала, как дважды повернулся ключ
Несколько дней я бродила как вареная, бесконечно осмысливая сказанное Маратом. Я понимала, что необходимо предпринять какие-то действия, поговорить с папой и Батыром. Но удерживало обещание сохранять наш разговор в секрете.
– Шли бы вы домой, Рима, - уговаривала Наташка, - вы даже не слышите, что я вам говорю.
– - Да, пойду.
– - Что-то не так? Поссорились с мужем?
– - Почему ты так решила?
– насторожил ее вопрос.
– Нет-нет, ничего такого, - Наташка дружески улыбнулась, - Просто подумала, какие могут быть у вас проблемы? Только муж.
Я упрямо смотрела ей в глаза, требуя полного и честного ответа.
– Мне показалось на презентации, - смущаясь, продолжила она, - что у вас с мужем отношения..., не знаю, как сказать,... сложные, что ли. Ну, не как в счастливых семьях.
– - Ты находишь? И в чем же это проявилось?
– Вы только не обижайтесь. Но вы даже не улыбнулись, когда он пришел.
– - А ты наблюдательная.
– Вы же, если честно, не прячете эмоции. Все заметно. Я давно хотела вас предупредить об этом. Но стеснялась.
– Спасибо за откровенность. До свиданья.
– Хотите правду?
– я вздрогнула и обернулась, как будто что-то укололо в спину.
Наташа смотрела своими чистыми глазами (во всяком случае, мне так казалось). Я неожиданно поняла, что услышу ужасные, жестокие слова. Неужели, эта девочка, красивая и неглупая, знает что-то, чего не знаю я, либо тщательно скрываю от других и даже от себя. Нет, не хочу! В последнее время я узнала много разной правды о себе, о близких мне людях. Не хочу такой правды, устала от нее. Домой!
– - Говори.
– Вы..., мне показалось,... ревновали Батыра Имановича.
Вероятно, ее напугало выражение моего лица.
– Нет-нет, не подумайте ничего такого. Не думаю, что это заметил ваш муж. Я только хотела предупредить..., - она засуетилась, занервничала. Струсила.
– Все?
– надо еще что-то сказать, нельзя вот так просто уйти.
– А насчет Батыра...э-э-э ...Имановича, ты права, ничего такого... Тебе действительно показалось.
– Да-да, конечно, - Наташка прятала глаза. Я сделала вид, что сказала правду, она - что поверила.
– Не хотела вас огорчать.
– Пока, - изо всех сил пытаюсь изобразить безразличие.
У меня такая привычка, садясь в машину, прежде чем завести двигатель, смотреть на себя в зеркало. Что я там увидела! На меня взирала стареющая, измученная жизнью женщина, пытающаяся дорогой косметикой и вычурной прической скрыть следы страданий и тяжелых размышлений. Даже показалось, что проявились морщинки возле глаз.
Неожиданно захотелось плакать. Усилием воли удалось
Не дождетесь!
Надо действовать, что-то предпринять! Наше, кажущееся внешне благополучие, способно рассыпаться как карточный домик.
– Давай порассуждаем, - сказала я себе.
Марат прав, борьба с Тахиром бессмысленна. О его самодурстве и "подвигах" ходят легенды. Говорят, во время его визитов в регионы происходит нечто ужасное. Из Москвы везут полный самолет проституток на любой вкус: негритянки, мулатки, европейки, азиатки, так как услугами местных путан он не пользуется, боится, что узнают. На банкетах его обслуживают высшие должностные лица, в заповедниках отстреливается дичь из Красной книги. И охраняют этот беспредел целые войсковые соединения. Возможно это кухонные сплетни, но, послушав Марата, я поняла, истина где-то рядом.
С другой стороны, прекрасно знаю отца и Батыра, они от своего не отступятся. И ужаснее всего то, что они действительно не поверят Марату. Замкнутый круг: они не верят, зная, что он что-то скрывает, он скрывает, зная, что они не поверят. И между ними я. Теперь понятно, почему Марат посвятил меня в это. Он сделал меня сообщницей! А я, дура, наивно гордилась, считая, что он нуждается в моем совете! Он меня подставил! Немедленно расскажу все папе! Что сделает он? Естественно, посвятит в этот секрет Батыра (иногда мне кажется, что его он любит больше меня!). Что же они предпримут? О господи! Они его убьют! Марат, в свою очередь, попытается убить их (помните его слова: "Я уже не тот, за кого они меня держат. Теперь я смогу за себя постоять!"). И у Марата, кроме всего прочего, появится причина обвинить меня в предательстве и даже в попытке... убить собственного мужа.
Вы, наверно, подумали, что я сейчас запаникую, начну рвать на себе волосы, брошусь к папе рыдать в жилетку? Нет, я теперь совсем не та. Я лихорадочно размышляю и ищу выход. И я его нашла. Остановить Тахира можно через его жену. Мы женщины, и нам позволительно использовать наши женские возможности.
Где там мои деловые женщины? Ведите меня к ней!
Батыр
Вычеркнуть из списка
Как назло, Марат неожиданно уехал в командировку. Нехороший симптом. У нас снимают с работы именно тогда, когда человек в отъезде. Чтобы не суетился, не хлопотал и не мешал. А поехал он с Тахиром, в одну из дружественных стран, где личная власть местного президента возведена в абсолют, доходящий до абсурда.
Говорят, что однажды их президент, имея стопроцентно седую шевелюру, решил покрасить свои волосы в черный цвет. Так вот, в одну ночь, как по волшебству, на его портретах по всей стране изменилась окраска волос. Дориан Грей с местной спецификой! А этих портретов, как я полагаю, многие тысячи по всей стране, начиная от дальних деревень и кончая площадями и проспектами в крупных городах. ..