Упорядоченное (Сборник)
Шрифт:
Молодой ди Фелипо остановился. Он глядел на окровавленные останки своего учителя, часто моргая. Рот у него приоткрылся, и выглядел он совершенно не героически.
– Да-да, именно так, – услыхал Вениамин. – Именно таким я и был в ту пору: одержимый собственными идеями, вдохновлённый первыми успехами… но не стану изображать себя сказочным богатырём, который одним махом семерых побивахом. Было именно так, как было. Смотрите дальше!
Ди Фелипо попятился, по-прежнему не отрывая взгляда от жуткой сцены. Рука его опустилась на загривок ковылявшего рядом с ним конструкта – а что это был конструкт, Вениамин не сомневался. Руны
А они дружно ринулись к нему – словно давно не видевшиеся возлюбленные.
Молодого мага они полностью игнорировали. Забыли они и об оставшейся валяться добыче, которую только что рвали с такой жадностью.
Возникла куча-мала, блеск бронзы исчез под натиском костей и мёртвой плоти. Чародей ди Фелипо быстро делал какие-то пассы руками, и губы его шевелились, он явно накладывал какое-то вербально-жестовое заклятие – и тут груду мертвяков пробил яркий тёмно-золотой луч, разбросавший уже один раз умершие тела. Нет, Вениамину показалось – это был не луч, а что-то вроде бронзового копья, какими на турнирах сражаются рыцари Империи Креста.
Копьё пробивало анимированные трупы и костяки, дробило кости, рвало мёртвые тела, расшвыривало их в разные стороны; они падали, ломались кости, черепа срывало с позвонков, тела, сохранившиеся лучше, уже едва могли подняться.
Однако, хоть и «едва», но они поднимались. Поднимались и вновь вцеплялись в бронзового пса, даже не пытаясь увернуться от ударов его копья; и вот – полетела, завертевшись, погнутая бронзовая пластина, руны на ней угасли, обратившись в тёмные росчерки, бессильные и безвредные.
Молодой ди Фелипо попятился. Потом ещё. И ещё. И ещё – до тех пор, пока совсем не скрылся за углом.
Видение погасло.
– Мой первый опыт, – раздалось снисходительно-небрежное. – Малоудачный. Анимированный конструкт на динамических кристаллах Кнехта. Бронзовая броня, механика, все дела. Я был молод и крайне самоуверен. Однако, как нетрудно видеть, даже моя самоуверенность, моя наивность оказались более продуктивны, нежели всё знание высоких материй моего наставника, да упокоит Спаситель его бедную душу. Мой конструкт оказался малопригоден, его хватило только на одну схватку, мертвяки не оставили от него ничего, смяв бронзу так, что я потом даже не смог узнать ни одной детали, не говоря уж о том, чтобы что-то использовать вторично. Правда, мертвякам тоже досталось. Тогда я понял, что на правильном пути, только вот использовать надо совсем иные ингредиенты…
Вениамин вздрогнул – уродливая нечеловеческая башка глядела на него совершенно чистым человеческим взглядом. Исчезли слепые бельма; и смотрели глаза эти на молодого ассоциата с такой болью и отчаянием, что его буквально вышвырнуло обратно в реальность – ту самую, где он стоял на коленях возле пыльных полок, а за его спиной большое костяное существо, состоящее из множества мелких, по-прежнему пыталось прорваться сквозь отпорный круг.
А чуть дальше клубился бесформенный коричневато-жёлтый туман, так не похожий на обычную аппарацию.
– Теперь вы поняли, надеюсь, мой дорогой ассоциат? Вы поняли, насколько важны мои изыскания? Но, увы, эти ретрограды из Академии никогда не могли осознать, что такое истинное «благо общества», они думали только о том, чтобы их собственные
Сухой треск, зелёные искры так и посыпались. Костяные тварюшки добрались до середины отпорной полосы, оставляя за собой полустёртые, потерявшие силу символы.
– Что?! А…
– Спокойно, мой дорогой ассоциат, спокойно. – Коричневые клубы поползли к защитной черте. – Моя работа не может быть прервана никакими случайностями. Мои глупые коллеги решили, что за «бесчеловечные» и «жестокие» эксперименты меня следует отправить на холод. Разумеется, негласно, дабы не внушать студенчеству дурные мысли. Достопочтенный профессор астромагии ди Фелипо уйдёт на покой и уедет далеко, в свой маленький белый домик на берегу тёплого моря, – голос призрака резал, подобно ножу. – Его светостатуя останется на почётном месте в Парадной галерее! Но куда им, мягкотелым, справиться со мной, прошедшим в поисках знания такие места, что они бы описались от страха, едва услыхав их названия! Я вырывал тайны у пирамид Чёрных Королевств, и заточённые там призраки поневоле выдавали мне свои секреты. Я побывал в библиотеках забытых храмов, там, где у книг страницы из бронзы, и ни одну нельзя вынести из зала, ибо их сторожат заклятья более древние, чем сам человеческий род! Поэтому всё, что смогла сделать моя дорогая Академия, – подсунуть мне… опытный образец… отягощённый заклятиями… которые должны были бы меня погубить. И они погубили… но не только меня. «Образец», как вы можете видеть, ассоциат, тоже остался здесь – и я даже успел его отпрепарировать. О, слышали бы вы как она кричала!
– Она? – вырвалось у Вениамина. – Вот эта голова?.. Но она же… не человек…
– Пхе, дорогой. «Не человек»! Это я сделал её таковой. Так что нет, это она, мой юный друг, как есть она. Мне подсунули девчонку, думали, я буду не столь зорок и внимателен при виде пары молоденьких и крепких сисек. Они ошиблись. Впрочем, – ди Фелипо загремел торжествующе, – время вышло. Я доведу свою работу до конца! Мои конструкты обеспечат мир и покой на кладбищах! То, что умерло, останется мёртвым – и я займу подобающее место – вперёд, костец, вперёд!
Костец – костяное существо, могущее то рассыпаться роем мелких тварюшек, то собираться вновь, в создание величиной с небольшого медведя – упрямо и настойчиво пробивался сквозь воздвигнутый Вениамином барьер. Его создатель, похоже, был настоящим мастером.
– Что вы делаете, профессор?!
– Возвращаю себе свободу, конечно же, – невозмутимо отозвался ди Фелипо.
– А… а тело? Вам же нужно те…
– Всё, что мне нужно, – резюмировал достопочтенный профессор астромагии, – уже имеется в наличии.
Милостивая государыня и благородная госпожа Алисанда де Брие ди Бралье дю Варгас шла по коридору Академии стремительно, почти летела. За плечами романтично (очень романтично) развевался просторный плащ (элементарное динамическое заклинание, наложенное на края ткани – просто, но весьма эффектно). Каблучки выстукивали боевой марш, и встречные студиозусы, особенно младших курсов, торопливо прижимались к стенам. Глаза милсдарыни и благородной госпожи метали молнии, а сжатые кулачки не обещали ничего хорошего тому, кто подвернётся ей под горячую руку.