Управленческая элита. Как мы ее отбираем и готовим
Шрифт:
Через пятнадцать-двадцать томительных и полных неизвестности минут выяснилось, что они пошли не по парадной, а по какой-то еще одной, запасной лестнице и на седьмом этаже уперлись в запертую дверь, стоят там и ждут.
Проведенное мною позже очень непростое расследование показало, что сбой произошел из-за незапланированного вмешательства в процесс «контроля незапертости двери» одного из организаторов, не доверявшего всем другим. Подтвердилась пословица «у семи нянек дитя без глаза».
Этот случай оказался по-своему символическим и задал социально-технологическую направленность
В каждом бизнес-лагере мы отрабатываем некоторые новые социально-технологические элементы. На долю этого выпала проверка «самореализации РАСПИСАНИЯ» как социально-технологического инструмента.
РАСПИСАНИЕМ бизнес-лагеря было заранее предусмотрено два серьезных события «Час Х» и – на следующий день – «Процесс Века». Что касается «Часа Х», то эта часть – планируема, а вот что касается «Процесса Века», то, не имея «преступления», его планировать трудно, можно только предсказать. Гипотеза состояла в том, что если не мешать социальной технологии саморазвиваться, то и «Преступление Века», и «Процесс Века» случатся сами собой.
Во время «Часа Дика» я рассказал о правилах «Часа Х», в частности о том, что погибший на один час удаляется «в некий иной мир», после чего рождается заново, но у него уже нет ни прежней должности, ни прежней собственности. Надо сказать, что все, что касается рассказов о социальных технологиях, выслушивается всеми очень внимательно.
Кстати, во время одной из лекций в этом бизнес-лагере на «Часе Дика», который проходил в кинозале без окон, внезапно отключили свет минут на тридцать. Я продолжал говорить в абсолютной темноте, и это никак не сказалось на поведении зала, разве что некоторые тут же раздобыли для себя фонарики, чтобы продолжать конспектировать.
Среди последовавших после моего рассказа о «Часе Х» вопросов вдруг раздался голос нашего премьер-министра:
– А сохраняется ли за погибшим после его нового рождения его игровое имя?
Мне неожиданно было услышать такой вопрос публично от нашего же премьера, но это не противоречило правилам. Однако, зная его как человека, движимого никак не праздным любопытством, я, уже готовый было ответить: «Нет, не сохраняется!» (чтобы усугубить драматизм «Часа Х»!), вдруг почувствовал толчок-предупреждение внутри себя:
– Ведь если погибнешь ты сам, то уже не сможешь быть Диком!
Слегка споткнувшись (я ведь никогда лично не участвовал в «Часе Х» и не собирался этого делать), я все же ответил на всякий случай:
– Да, сохраняется!
Этот вопрос и этот ответ подсказали мне, что пришло время мне самому участвовать в «Часе Х» на общих со всеми основаниях, чтобы почувствовать эту технологию изнутри. Так что придется и мне надеть бумажное ожерелье!
По правилам тот, у кого во время «Часа Х» это ожерелье разорвут, считается погибшим.
Но разорвать имеет право только тот, у кого имеется оружие (кубик, собранный
Жизнь в лагере шла своим чередом, когда одна из участниц выступила с инициативой провести конкурс на «Идеальную пару». Нам, организаторам, не очень-то эта идея понравилась, поскольку привносила немного фривольный смысл в социально-технологическое пространство, в котором развивалась драматургия бизнес-лагеря. Мы опасались возможной пошловатости такого рода конкурса.
Но все же, чувствуя «настроение масс», решились на его проведение.
Этот конкурс дал толчок целой технологической цепочке:
• «Процесс Века» требует в качестве своей предпосылки «Преступление Века».
• «Преступление Века» должно быть таковым, чтобы вызвать всеобщее неприятие и осуждение.
• На такое преступление может пойти тот, кто не побоится общественного мнения, которое может не по-игровому осудить «преступника».
• Такое всеобщее осуждение должно быть скомпенсировано и даже перевешено существенным приростом авторитета в чьих-то, очень значимых для «преступника», глазах.
• В идеале: осуждение всеми компенсируется одобрением одного (или одной!), но чье мнение на данный момент важнее мнения общества.
• Таким образом, технология выставила на передний край «Идеальную пару»: Мужчину и Женщину, которая могла бы быть идеальна и для совершения преступления: Мужчина – Исполнитель преступления, Женщина – Заказчица, в глазах которой он хочет и рассчитывает быть героем.
• «Идеальная пара» не могла соединиться и готовиться к конкурсу, если между ними не протянулась хотя бы тоненькая ниточка взаимосимпатии.
• Осталось только Женщине узнать, что она Заказчица преступления, а кого она «самостоятельно» выберет Исполнителем – уже понятно.
По технологии «Часа Х» заказчик – он же руководитель террористической группы – получает оружие для совершения акта, а команду подбирает себе сам.
При этом руководителя группы террористов знает только один человек в бизнес-лагере – тот, который обеспечивает передачу оружия – а рядовых исполнителей не знает даже он. С другой стороны, рядовые террористы не знают того, кто является Заказчиком и Руководителем, они знают того, от кого получают инструкции и оружие, а является ли этот человек просто промежуточным звеном, или же самостоятельно принимает решения, – этого они не знают. Никто, кроме Заказчика, до последней минуты не знает, кто планируется в качестве подлинной жертвы терракта: исполнители узнают об этом непосредственно перед его совершением. Так обеспечивается конфиденциальность информации.
Победительница конкурса «Идеальная пара» – амбициозная и трудноуправляемая девушка – после некоторых колебаний согласилась стать Заказчицей. Ей предстояло самой выбрать объект акта, выбрать и завербовать исполнителей.
Накануне «Часа Х» один из граждан Игровой Украины – Антуан – принес мне три детских игрушечных пистолета, которые он по собственной инициативе купил в магазине Ялты и предложил в качестве оружия на «Часе Х». Три – было слишком мало, по плану террористы получали пять единиц оружия, а тайная полиция – семь. Да и в качестве оружия у нас выступают не игрушечные пистолеты, а кубики из LEGO. Но, чтобы его не огорчать, я забрал пистолеты себе.