Управление гневом
Шрифт:
Я отнес напиток к свободному столу и сел. У меня был хороший вид на улицу, так что я наблюдал за людьми и исследовал свой телефон. Латте, удивительно, был не плох. Я видел, что Ева наблюдает за мной и показал ей поднятые большие пальцы. Она безмолвно поаплодировала. Счет таков: Шейн три, вспыльчивость ноль, я думал и чувствовал себя отчасти самодовольным из-за этого, когда на меня упала тень. Я поднял глаза, чтобы увидеть трех спортсменов Техасского Университета Прерий — которые особо не говорили, в великом мире спорта — нависшие надо мной. Они были крупными чуваками,
Эх, у меня были соперники и похуже. По крайней мере, ни у одного из них не было клыков.
– Ты за нашим столом, - сказал тот, что был в центре. Он был одет в выделяющую мышцы футболку Морганвилльской Средней Школы, со школьным талисманом - гадюкой - и я, наконец, узнал его. Он был местным парнем, и он только начинал зарабатывать репутацию как нарушитель порядка перед тем, как я уехал из города. Тогда он тоже был задирой.
– Двигайся, лузер.
– О, привет, Билли, как дела?
– спросил я, ни на дюйм не сдвинувшись.
– Давно тебя не видел.
Он не был нацелен на болтовню, и я получил от него бессмысленный взгляд, потом сердитый.
– Ты меня слышал, Коллинз? Вали. Не собираюсь повторять дважды.
– Нет?
– Я посмотрел на него и отпил свой латте.
– Точка Сбора, чувак. Ты действительно собираешься начать какое-то дерьмо здесь, когда он смотрит прямо на нас?
– Я кивнул в сторону Оливера, который скрестил руки на груди и смотрел на нас с таким выражением, что я был удивлен, как кто-то из нас не загорелся. Я потягивал латте, и ждал. Этот отказ от насилия был забавной штукой, потому что я собирался смотреть, как корчится Билли, не взмокая от пота.
Только проблема была в том, что Билли не был сильно умным, и он ударил кулаком мне в лицо. Как будто сосунок ударил в челюсть.
Я бросил свой латте и поднялся со стула одной волной мышц, мой кулак сжался еще до того, как боль дошла до мозга, как кувалда. Контратака была инстинктивной, и это было необходимо, потому что никто, никто не может меня вот так бить и не получить сдачи.
Я отступил для реально серьезного удара, когда услышал, как голос Тео Голдмана сказал, ясный, как колокол, двадцать четыре часа.
Черт.
Я проглотил свой гнев, разжал кулак, и блокировал следующий удар Билли.
– Ты должен мне латте, - сказал я, что было чем-то, что я совсем не собирался говорить, когда-либо. Стол был в беспорядке, кофе пролит и с краев стекало молоко. Мое сердце колотилось, и я хотел избить всех трех парней, пока они были слишком глупы, чтобы двигаться. На этот раз, сдержанность не ощущалась хорошо; она ощущалась, как проигрыш. Я чувствовал себя трусом. И я ненавидел это.
Но я проиграл и ушел. Стол был у них. Теперь они должны были очистить свой собственный беспорядок.
Снаружи воздух был
Выбежала Ева, все еще в ее переднике. Она увидела меня, стоящего там и остановилась.
– Эй!
– выпалила она.
– Ты в порядке?
– Прекрасно, - сказал я.
– Он слишком слабый, чтобы сломать что-нибудь, кроме его собственной руки. Не переживай.
– Нет, я имею в виду - Боже, Шейн, ты просто ...
– Ева уставилась на меня на секунду, и я думал, что она собиралась сказать что-то, что заставит меня почувствовать себя чертовски хуже, но тогда она обвила меня руками и крепко обняла.
– Ты только что сделал что-то абсолютно классное. Хорошее для тебя.
Ха.
Она ушла, прежде чем я смог объяснить, что это был не совсем мой выбор.
Классное? Девчонки странные. Нет ничего классного в том, чтобы получить по лицу от сосунка и уйти.
Но я думаю, сегодня я боролся с самим собой, и да поможет мне Бог, я был в выигрыше.
* * *
Вечером я должен был встретить Клэр из кампуса; ей действительно не нужна охрана, но мне нравилось думать иначе, и проводить время с ней всегда было плюсом. У меня было много чего, что я должен компенсировать, с Клэр; я лгал ей, и когда меня поглотила тьма бойцовского клуба, для нее я тоже стал тьмой. Она не заслужила этого, или любой из тех ужасных вещей, которые я сказал, или думал. Потребуется много усилий, чтобы вернуть все обратно, но я был полон решимости сделать это.
И как обычно, я не позволил бы чему-нибудь помешать мне, но когда я проходил мимо заброшенного дома на Фокс-Стрит, второму с края, с выбитыми окнами и старого, с облупившейся краской, я услышал что-то похожее на приглушенный, отчаянный плач. "Это кошка," - сказал я себе. Место было безжизненной развалиной, и двор был настолько заросшим, что просто добраться до входной двери, означало бы полноценное сафари, с колючими сорняками, возможно, со змеями и ядовитыми пауками, и кто-знает-чем-еще. Я действительно почувствовал бы себя чертовски глупо, если бы меня укусила змея, когда я собирался спасти кота, который даже не был в беде.
Но это действительно не похоже на кошку.
В Морганвилле, основным правилом выживания всегда было идти дальше, но я никогда не придерживался этой стратегии; это душераздирающе, наблюдать боль людей и ничего не делать, чтобы помочь. Голдман был прав, у меня был комплекс спасителя, но черт побери, в Морганвилле, люди иногда нуждаются в помощи.
Как, скорее всего, сейчас.
Я вздохнул и начал проталкиваться сквозь дебри по пояс к дому. Парадная дверь была заперта; я отсюда мог видеть, что замок был все еще неповрежден. Кто бы ни нашел туда дорогу, сделал это,по крайней мере с небольшой хитростью.