Упырёк
Шрифт:
— Да. Для меня.
Из сарайчика размером чуть больше собачьей будки ремонтник выкатил тележку с длинной деревянной ручкой. В тележке лежал длинный свёрток из мешковины.
Даже не разворачивая его, Уиллерт понял, что там мертвец.
Также он знал, куда идти с этой тележкой. Он почувствовал ледяное прикосновение ветра к затылку и, взяв тележку за ручку, по берегу отправился в пригород Сольме по правому берегу Азальи. Здесь пришлось немного поплутать, потому что все дома за заборами казались одинаковыми, но, когда он приблизился к нужным воротам, холодный ветер опутал его ноги плотным кольцом — волей-неволей пришлось остановиться. Уиллерт уже чуял здесь присутствие Десмета.
…Когда
Подняв руку, чтобы постучать, Кай вдруг вздрогнул. В глазах на мгновение потемнело. Какое-то воспоминание коснулось его, от чего боль прошла волной по всему телу — от макушки до пальцев на ногах. От тележки внезапно отвалилась ручка. Сама тележка медленно поехала прочь, потому что тут улицы шли под откос. Перед глазами всё плыло, размытое и серое. Цвета и запахи — всё смешалось в некий серый ком. Какой-то прохожий перехватил тележку за бортик, а Уиллерт так и стоял с поднятой правой рукой и с отломанной ручкой в левой.
— Мармален? — спросил смутно знакомый голос. Он встряхнул головой, и пелена перед его глазами пропала.
Часть 1. Глава 7. История одного страха
Лассе огляделся по сторонам. Вздрогнул, уставился на руки, словно на чужие. Потом перевёл недоумевающий взгляд на ловца-рядового, что торчал из-за забора. Ловец, одетый в штатское, в руках держал «машину» — шестизарядник с крутящимся барабаном. Хорошая штука, такие начали выдавать недавно в награду…
— Что я тут делаю? — шёпотом спросил Лассе у ловца.
Почему-то запамятовал его имя.
— Я тебя хотел спросить. Не маячь. Постучи-ка… и спрячься.
Очень болела спина и чуть меньше — грудь. Кажется, рановато он встал с кровати. И голова кружилась. Уронив ручку, Лассе постучал в калитку.
Прохожий, что перехватил тележку, круглолицый коренастый человек, показался знакомым. Не из своих. Да и одет слишком хорошо для ловца или «мухи»! У самого Лассе даже на один такой щегольской ботинок не хватило бы жалованья за десять дней.
— Втолкнёшь тележку в дом, оставишь калитку открытой — и уходи. Понял? — быстро сказал «прохожий».
Лассе кивнул. У него кружилась голова и сильно болела рана на груди. Он потрогал чужую куртку — почему на нём чужая куртка? Кажется, это та, которую одалживали подавальщику Рашу… На пальцах, против ожидания, не оказалось крови. И то хорошо…
— Не открывают, — пробормотал Мармален и стукнул в калитку снова.
Круглолицый прижался к забору, чтобы открывающий калитку не увидел его. Лассену открыла служанка. Она оглядела рядового с головы до ног и удовлетворённо кивнула. Затем поманила Лассе за собой.
Мармален едва шёл — колени так и подламывались от слабости. Войдя в дом, он оставил тележку в полутёмном коридоре и попятился. Служанка посмотрела на него долгим и странным взглядом, но потом кивнула — отпустила. Лассе поспешно вышел и у входа едва не натолкнулся на круглолицего. Тут его рану словно огнём ожгло — парень с круглым лицом был Тёмным магом! Он ощутил это как-то очень уж странно. Словно сам был маг…
Мармален хотел закричать, но тут тяжело ударил взрыв. Что-то толкнуло его в спину — несильно, но чувствительно.
***
…Однажды, в детстве, Кэри перенесла тяжёлую болезнь. Сколько ни старались, сколько ни суетились вокруг врачи и маги — лучше ей не становилось. Отец, бывший ловец, служивший тогда при мэрии,
И тогда отец обратился к Тёмному магу, магу из ложи Боли. Он не просто обратился — помог бежать из тюрьмы, помог восстановиться, отдав себя в качестве подпитки. Всем известно, как действуют маги Боли, они же просто мучители и живодёры! От болезни Кэри не осталось и следа, но отец оказался совершенно истерзан и больше не мог использовать магию. Он не выгорел, вовсе нет, он стал бояться боли. Кэри же больше никогда ничем серьёзным не болела. И даже синяки и царапины заживали на ней гораздо быстрей, чем на других. Насморк, и тот проходил за день-другой.
Но какой ценой? Отец Кэри превратился в дрожащего, слабого человека, который трясётся за себя, за жену, за детей. Об организации побега узнали, отец провёл в тюрьме для Светлых пять долгих лет. И вышел тенью живого человека, бледной и дрожащей тенью. Он научился бояться уже не только боли.
Брат Кэри, Корин Вендела, вскоре после освобождения отца уехал в Азельму и служил при дворе аристократа не-мага. Охранял, защищал. Мать гордилась Корином, а отец не мог спать от страха за него.
Потому и с Кэри семья поссорилась. К ней сватался один человек — из тех, кого называют солидными. Он приезжал в Сольме из столицы. Увидел Кэри на почтовой станции, пытался соблазнить её посулами об успешной магической службе при его дворе. Она ведь почти согласилась, дурочка! Хотелось увидеть столицу, быть такой же успешной, как Корин, служить телохранителем аристократа. Если бы богач не распустил не вовремя руки — пожалуй, Вендела уехала бы с ним. И, быть может, вышла бы за него. Но он распустил, а потом, когда она надавала ему пощёчин, принялся звать замуж.
Смешно, нелепо, противно. Кэри назло всем нанялась на службу в участок, чем заслужила негодование матери и вспышку отцовской паники. Сгоряча мать наговорила дочери так много, что хватило бы и на две жизни. Кэри с первого же жалования сняла себе комнатку в доме неподалёку от участка. Больше с родителями она не жила, и виделась с ними нечасто. Четвёртый год пошёл её службе.
Из-за всех этих неурядиц Вендела с каждым годом своей быстротечной жизни, двадцать лет из теперешних двадцати девяти, не уставала повторять себе: если бы не Тёмные, ничего бы этого не произошло. Она росла бы без постоянного давления, без отцовского страха, её учили бы не прятаться и изворачиваться, а нападать и драться! У Кэри с малолетства был боевой характер. Но приходилось постоянно себя сдерживать, одёргивать, зажимать, усмирять. Бесконечно долго. Усердно. Послушно. Она, помнится, всё ждала, когда вернётся из тюрьмы отец и станет учить её быть настоящим ловцом, покажет, как правильно держать в руке шпагу и как метко стрелять из пистолета! Но вернулся не отец, а его призрак.
Разочарования, переживания и страхи — вот что правило Венделой в детстве. Но не усмирило. У неё имелся должок к Тёмным магам, и она намеревалась вернуть его сторицей. Это двигало Венделой с самого детства. И если иногда у неё появлялась мысль-предательница, что ей, возможно, было не выжить без вмешательства мага ложи Боли — Кэри лишь качала головой. Ей не верилось, что она умерла бы.
Но она давно забыла, что такое настоящая боль. Кроме той, не проходящей после потери Сэнди. Порезаться ножом, уколоться иглой или, споткнувшись, расшибить колено — не в счёт. Мелочи. Один или два раза её слегка ранили во время ловли — не-маги, тоже пустячно. Даже в госпиталь Кэри обращалась лишь потому, что ранение во время любой ловческой операции надо зафиксировать в журнале. За серьёзные раны ловцам делали начисление к жалованию, так вот Кэри этих денег не получала ни разу.