Упырёк
Шрифт:
Но и раздышаться ему не дали — поставили в ряд с магами, сбивать атаки Тёмных.
— Мы ждём нападения магов ложи Страха, — провёл инструктаж Гисли. — Когда Тёмные маги собираются вместе, они не используют семейные или ключевые эмоции. Будут пользоваться только эмоцией Ложи, так что с диагностикой морочиться не придётся. Пустят общую волну страха — разделяйте всё. Будут другие команды — выполняйте немедля. Если наших сил будет мало, Вершители дозволяют задействовать простаков.
Это слово — «простаки» — задело Мэтта. Так называют не-магов Тёмные.
Криззен встал у окна, рядом с пожилым седым магом, сутулым робким человеком. Мысленно сосчитал стрелков, устроившихся снаружи — тех, кого видел, конечно. Он сам себе казался спокойным, уравновешенным, хладнокровным, готовым отразить атаку. Разделили первую волну страха, неудачно — ужас шёл ровным потоком, захлестнул неподготовленных
— Что, на пенсии?
Маг медленно повернулся к Мэтту. Глаза у него были почти чёрные, полные ужаса.
— По болезни, — сказал он.
И Мэтт узнал отца Кэри, Джо Венделу. Сглотнул комок, промямлил что-то приветственное — хотя какие уж тут приветствия, когда они уже минут десять стояли бок о бок!
— Мы же… эээ… мы же не должны этого делать, — сказал бывший ловец. — Нам нельзя!
— Нельзя отвечать бездействием на нападение, — буркнул Мэтт.
Его мысли сейчас вились в основном вокруг того, как объяснить отцу, где сейчас его дочь. Но тут пришёл мысленный приказ — ого, да глава Комитета обладал редчайшим даром отдавать приказы. Ослушаешься — и умрёшь… даже глаза застило, как от вспышки.
— Преобразовать, — пророкотал Гисли в голове каждого Светлого мага.
Волна страха докатилась до них и была преобразована — сообща работать можно с любым объёмом энергии, особенно если преобразование сделать в полностью противоположную эмоцию.
Бесстрашие…
Храбрость, граничащая с безумием.
Тёмные перестали защищаться и прятаться — их тоже захватило. А уж не-маги-то! Гисли, видимо, захватил их неподготовленные к магическим атакам сознания разом. Захватил — и бросил всю людскую массу на избиение магов ложи Страха. Те защищались отчаянно, но их было слишком мало. И силы черпать стало неоткуда — страха не стало. Посередине улицы небольшая горстка Тёмных стояла лицами к толпе. Обречённые на смерть, сомкнувшись в круг плечом к плечу, оберегая спины, они вытащили кто шпаги, кто ножи — пули уже все расстреляны, заряжать некогда. Внезапно рядом с ними материализовалась женская фигура в форме ловца — мелькнули жёлтые полосы на коротком сером мундире, тёмно-рыжие волосы взметнулись на ветру.
Мэтт и Джо Вендела со стоном припали к стеклу окна.
— Кэри! — хором вскрикнули оба.
В этот момент она уже исчезла, схватив за руку одного из Тёмных магов.
Сомнений у Мэтта не осталось — Кэри предательница.
(конец 1 части)
Часть 2. Глава 1. Не подбирай с земли
Когда снег в окрестностях Сольме окончательно растаял, из земли тут же полезли отморозки. Да как полезли! В прошлые годы Сарвен Дард, обладатель выразительного прозвища «Упырёк», видал их, может, по штуки две-три за сезон. Чаще всего они вылезали из оврагов возле тюрьмы. Было дело, он одну штуку нашёл на склоне горы — видно, какой-то отчаянный искатель приключений забрался туда, да и замёрз. Отморозки — мертвецы тупые и в общем-то безобидные. Им просто непонятно, что они уже давно неживые. Помнят, что замерзали в сугробе, а тут вдруг на тебе: весна пришла. Снег сходит, и мясо с них гнилое лезет. Походят отморозки, побродят, пока не расползутся окончательно и не рассыплются — да и всё. Но простаки их боятся. Дард нарочно раньше не забивал отморозков, пока не заплатят денежку. Он и на вид их плевать хотел, и на неаппетитный вид мертвяков. Даже забавно, как они бегают и кряхтят. Языки у них сгнили, губы раздулись и лопнули волдырями — ни слова сказать не могут. Разве что можно разобрать — «где я?» А может, и «кто я?»
Но в этот раз что-то много их полезло. И отморозков бесхозных, и других, даже официально похороненных честь по чести. Сарвен Дард, всего два дня как приютившийся на маленьком деревенском кладбище близ когда-то родного города, едва успевал закапывать. Кладбищенский сторож и маленький некромант-карлик, которые пустили Дарда переночевать в сторожке, с утра пораньше куда-то ушли — и, что интересно, с вещами.
Неужели их так отморозки расстроили?
У Дарда вот, напротив, настроение с утра было неплохое. Как будто от
Сарвен Дард ушёл из форта первого числа второго Светлого месяца. Пожалуй, вовремя — иначе бы его наверняка осудили и казнили. Думая об этом, некромант потирал шею — вспоминал, как легко отделилась от туловища голова отца Штавана там, в заброшенной церкви. Из вещей при нём имелись только одежда, револьвер и завёрнутый в тряпьё меч. Вот эта самая штукенция его очень беспокоила — если честно, Дард давно бы избавился от него, даже оставил бы, пожалуй, Светлым, которые держали его под арестом. Но нельзя, нельзя — эта вещь принадлежала некромантам, ложе Смерти. Придётся держать при себе, как бы ни было опасно — потому что даже забросить меч на дно моря ещё опаснее и хуже. Мало ли кто потом выползет с этого дна с мечом в зубах? Но этой ночью у Сарвена появилась идея, как поступить с оружием — видимо, оттого и настроение стало приподнятым. Он сыщет кузнеца и отдаст меч в перековку. Пусть сделает из него лопату, а пару драгоценных камней из рукояти возьмёт себе за работу…
Сидя на ограде кладбища с папироской в углу рта, Дард смотрел, как со стороны оврага поднимаются два отморозка. Они карабкались вверх, теряя клочья прошлогодней кожи и таща за собой мерзкий смрад. Даже едкий дым папиросы недостаточно забивал эту вонь. Когда они достигли края оврага, Дард не спеша поднял шестизарядную «машину», и выстрелил дважды. Одна пуля попала жив-курилке в голову, вторая — другому в грудь. Отморозки свалились в яму, немного полежали и снова начали подъём. С ограды овраг просматривался неплохо, хоть и не совсем до дна. На полпути тот, кому разнесли голову, покатился вниз и больше не показывался.
Упырёк подождал, пока второй вылезет и подберётся к кладбищенской ограде, не торопясь спрыгнул со своего места, и поднял с земли, уже покрытой тонким нежным ковром молоденькой травы, меч некроманта. Наслаждаясь его приятной тяжестью в руке, ощущая себя сильным и даже могущественным, Дард снёс мертвецу голову с плеч одним ударом. Так же легко, как если бы ребёнок прутом обезглавил цветущий одуванчик.
Заметив слабое копошение на дне оврага, Сарвен какое-то время стоял, опираясь на меч, и поджидал второго отморозка, но тот не спешил. Лезть вниз не хотелось — земля ещё не просохла, и на дне расселины наверняка налипла бы на подошвы ботинок. Но движение не прекращалось, слышалась беспорядочная возня, неприятный хруст, клацанье зубов. Потом — явственно, хоть и тихо — кто-то вскрикнул. Хрипло и коротко. Отморозки кричать не могут — разве что сдавленно хрипеть и сипеть, а тут некроманту почудился живой голос. С тяжким вздохом Дард подошёл к краю оврага и заглянул вниз. Однажды он уже спас человека. Это плохо кончилось, очень плохо — в том числе для самого спасённого.
Увиденное Дарда позабавило. На дне оврага посреди островка нерастаявшего снега, опираясь на палку, стоял подросток. Оборвыш, грязный настолько, что не сильно отличался от поднявшегося мертвеца. Свободную руку мальчишка вытянул навстречу отморозку, и, кажется, пытался внушить ему послушание. Сарвен уловил эмоцию — сильную, горячую, но, к сожалению, ничем не поддерживаемую. Желание жить. И эту эмоцию мальчишка направил на отморозка, как будто не знал, что мертвецы низшего ранга управляются хладнокровием… и преимущественно за чужой счёт. Отморозок наступал — боком, вприпрыжку. Если этих тварей бить, они чуют горячее и начинают наглеть. Жрать они никого не жрут, но остаточные эмоции внушают им, что раз кто нападает — надо давать сдачи. Мальчишка, однако, мог этого не знать и думать, что мертвяк хочет его кровушки. Вот он выставил перед собой палку, готовясь ударить, едва отморозок приблизится. Дард с интересом наблюдал. Его недавний выстрел снёс мертвецу почти полголовы, но отморозок не обращал на этот досадный факт внимания. Зато мальчишке было явно неприятно глядеть на гнилые мозги в разбитом черепке. Видимо, поэтому именно по голове и пришёлся его первый удар. Череп разлетелся на осколки, дезориентированный мертвяк закружился на месте. Дард знал, что зрение тут ни при чём — грубо говоря, мертвые видеть не могут, если, конечно, не считать тех, кто сдох только что — у них глаза ещё не окончательно отказали. Просто координация тела, лишённого головы, сильно хуже, чем у башковитого. Второй удар палки пробил рёбра — кол застрял в грудине, ни туда, ни сюда. Парнишка дёрнул разок-другой, понял, что бесполезно, и побежал, толкая палку перед собой. Прижал отморозка к стенке оврага и толкнул свой кол, пригвождая мертвеца к суглинистому склону. Ну молодец, сообразил хоть что-то. Теперь у него было время выбраться.