Ураган соблазнов

Крэсуэлл Жасмин

Графиня Пеналва с раздувающимися ноздрями и сжатыми губами по-прежнему ругала английские порядки, стиль жизни и обычаи. Но, жалуясь фрейлинам, португальскому послу, священникам, она говорила обо всем, но только не об охлаждении короля к инфанте.

Жизнь двора была полна развлечений, как и обещал Каталине король. Многие придворные, как подозревала графиня, были выскочками-торговцами, попавшими в свет благодаря своим торговым барышам и эксплуатации крестьян. Но самым неприятным была погода. Стоял июль, а во дворце было холодно

и сыро. Что же они будут делать, когда придет зима?

Даже открытие, что английские леди, как и цивилизованные португальцы, имеют привычку к дневному чаепитию, не уменьшило разочарований графини. Англия была страной протестантской нищеты в отличие от Португалии, согретой ясным католическим солнцем.

И на шестой день король не пришел.

Прошла еще неделя прежде, чем король пообещал поужинать с Каталиной в ее покоях. Придворные стали делать ставки, означает ли это конец влиянию леди Палмер. Фрейлины королевы, Понтевал и Пеналва, даже пригласили к себе на чай графиню Солсбери, впервые за долгое время на их лицах появились улыбки.

Каталина попросила пораньше зажечь камин и оставить ее одну. Король не заставил ее долго ждать. Карл приветствовал жену теплой невинной улыбкой. Он вел себя по-прежнему непринужденно и был очарователен. Радостное ожидание наполнило сердце королевы.

— Вы сегодня просто прелестны, — сказал Карл, подходя к Каталине. — Английский климат добавил румянца на ваших щечках.

Если у нее и горели щеки, то это от возбуждения и жара камина, а не от ужасного английского климата. Каталина низко поклонилась.

— Спасибо, сир, за добрые слова.

Однако Каталину слегка смутила насмешливая искорка, мелькнувшая в глазах Карла. Она была влюблена в него, но совершенно не понимала мужа. Она не сводила с него глаз, пока король со своей обычной элегантностью брал ее за руку и целовал кончики пальцев. Теперь насмешка сменилась доброй мягкой улыбкой.

Он усадил ее в резное кресло, вывезенное из дворца ее матери.

— Расслабьтесь, моя дорогая, будьте проще, когда мы с вами остаемся наедине. — Он встал за креслом, положив руки ей на плечи. Ей хотелось встать и обнять его, запустить руки в эти шелковистые кудри, прижать к груди его голову. Король поцеловал ее в щеку и прошел на свое обычное место, изучая накрытый стол.

— А-аа! Мой любимый ростбиф! Положить вам кусочек? Это наше национальное блюдо, я рекомендую вам попробовать.

— Благодарю вас, нет. Я не понимаю привычки англичан есть на ночь тяжелую пищу.

Легкая тень пробежала по его лицу, но Карл ничего не сказал. Он положил себе на тарелку сочащийся кровью кусок, обильно полив его соусом. Закончив с мясом, король тщательно вытер руки салфеткой и спросил:

— Вам понравился вчерашний спектакль?

— Это было чудесно, хотя некоторые сцены я не поняла. Я буду получать еще большее удовольствие, когда лучше выучу язык… с вашей помощью.

— Конечно. — Но он не предложил ей продолжить занятия, которые становились прелюдией к такой чудесной любовной игре. Две недели назад он всю ночь учил ее, как называются по-английски

различные части тела, целуя ее в указанные места, заставляя ее правильно произносить каждое слово. Если она ошибалась, то дважды целовала его, как штраф за ошибку. Это был наилучший способ изучения языка, наказание было таким же приятным, как и сами наставления.

Неожиданно Карл встал из-за стола и достал из кармана сюртука сложенную бумагу.

— У вас есть список дам, допущенных в вашу опочивальню? К тем благородным дамам из вашей свиты я прошу вас добавить вот этих, чьи имена указаны в этой бумаге. Они принадлежат к наиболее благородным семьям моей страны, которые хорошо послужили своему королю.

Каталина взяла список и просмотрела имена. Многие из них она уже слышала, они принадлежали высшей английской знати. Тут ее взгляд остановился на одном имени, она была в изумлении: Барбара Палмер, графиня Каслмейнская. "О, Боже! Та самая! Значит, король по-прежнему поддерживает с ней связь?!"

Каталина впервые испытала приступ ярости, ревности и разочарования. Она попыталась оценить ситуацию трезво, но мысли путались, уступая место эмоциям.

Монашки учили ее, что надо быть тактичной, послушной и благоразумной. Они не объяснили, как должна вести себя жена, открывшая для себя неверность своего супруга. Шесть недель любви полностью выветрили из памяти уроки монашек.

Ссора с мужем могла перечеркнуть условия брачного договора, поставить под удар ее родину, если король закроет морские пути для португальского флота. Каталина встала, прошла через комнату к своему секретеру и, обмакнув перо в золотую чернильницу, одним росчерком вычеркнула из списка ненавистное имя. Упавшая слеза образовала кляксу на том месте, где значилась Барбара Палмер. Дрожащей рукой она вернула список королю.

— Первые пять дам вполне устроят меня.

Король рассматривал бумагу с каменным выражением лица, ничего не говоря. Он наполнил кубок красным вином и залпом выпил. Он сидел без движения. Каталина поняла, что это холодное спокойствие страшнее любого взрыва эмоций.

Наконец он заговорил твердо и жестко.

— Я надеюсь, мадам, что вы измените свое решение. Я желаю, чтобы все шесть дам были допущены в ваши покои.

Каталина гордо вскинула голову, но отвела от него взгляд.

— Ваше величество, конечно, знает, что это привилегия королевы выбирать себе фрейлин, допущенных в ее опочивальню. Я настаиваю на своих правах в этом деле. Я не желаю, чтобы графиня… — она не произнесла ее имени, — указанная последней в вашем списке, служила мне.

— Я уже обещал ей эту честь, — ответил король холодно, — и я не привык нарушать свои обещания.

— Вы также обещали уважать мои желания. — Каталина старалась сдержать рыдания. — Разве можно назвать уважением решение короля допустить в покои королевы свою любовницу?

Слова были сказаны, правда вышла наружу.

Карл даже не двинулся с места.

— Кто наболтал вам о моей связи с графиней? — спросил он тихо, но от его слов веяло гробовым холодом.

— Моя мать, королева Португалии.