Уравнение Бернулли
Шрифт:
— Но это не наше дело! — в пароксизме страсти — писали же люди когда-то и даже, наверное, вслух, не смущаясь, произносили столь диковинные слова — восклицал несчастный Игорек.
На что Рита, искусно направляя страсть собственную, а тем самым и страсть партнера в конструктивное русло, резонно отвечала:
— В таком случае, глубокоуважаемый Игорь Валентинович, и это дело, которому мы предаемся сейчас, не наше! Потому что — сам знаешь, почему.
В ответ на что дипломированный биолог мог лишь, разразившись подходящим к случаю
— Ты меня породил, ты меня в жилконтору запихнул, хотя я всегда мечтал о поэзии либо, в крайнем случае, флоре-фауне, ты, папик, давай-ка и распорядись, чтобы моей конторе перечислили наконец согласно вот этой вот смете. Да не переживай, у меня, как обычно, комар носа не подточит.
— Все?
— Нет, еще пустячок один: отчего б вашему ведомству не наслать своих аудиторов вот на этих злостных рабовладельцев, а то я от их рабов квартплаты никак не дождусь?
— Отчего ж не наслать, можно и наслать. Теперь я спрошу: вы когда со своей «замшей» отношения наконец надлежащим образом оформите?
— Так ведь я тогда ее, как «замшу», сразу потеряю. А без нее «трест» моментально лопнет. Сам понимаешь.
— Не вечно же тебе на этом «тресте» сидеть, к зиме подготовился лучше всех, можно и на повышение.
— Там я тем более без Ритки пропаду.
— Тогда — ее на повышение. А тебя — к ней на шею.
— Она не согласится. Она, честно говоря, и замуж не соглашается.
— Почему?
— Не любит.
— А ты?
— Я ее, скорей, побаиваюсь.
— Понятно… При такой бабе вечно дерьмом будешь себя ощущать… На каком она уже курсе-то?
— Формально — на третьем. А на самом деле — трудно сказать, много сдает досрочно, не удивлюсь, если через год диплом мне на стол положит.
— Вот девка-а…
Напевая про себя неотвязное «Пригласите, пригласите, пригласите! И ладонь мою в руке своей сожмите…», перво-наперво отправилась Рита руки сполоснуть, а там, только глаза подняла убедиться, что прогулка на свежем воздухе и новые впечатления не испортили цвета лица — уже вопросы готовы:
— Что, подруга, профессию судьбоустроителя осваивать решила? Может, рассчитываешь необременительный приварок к пенсиону заиметь?
— Ну, об освоении говорить рано пока, однако в перспективе — почему бы и нет. Дело-то живое, творческое.
— Понравилось, значит?
— Понравилось. Люди-то, оказывается, кругом такие симпатичные, милые…
— Да ведь таких людей и прежде, до болезни, в родном городе тебе попадалось не так уж мало.
— Не так уж, правда. Хотя я, кажется, чувствительней становлюсь…
— А ты сбежала от них в
— Ошибаешься, не от них я сбежала — от себя. Той, здоровой, прежней. Какой хотела бы опять стать, да не получится.
— Не только от этого ты сбежала…
— От этого!
— Ты сбежала, потому что твою прихоть-похоть люди осудили!
— Господи, да если б не болезнь, плевала б я на все! И люди поосуждали бы, поосуждали, да и привыкли…
— Знаю. Но — извини за банальность — от себя не убежишь. И здешние милые люди уже все про тебя поняли, и те же слова они шипят тебе в спину, замечательно обходясь без лишних, не меняющих сути подробностей.
— Я б хотела — и ты это тоже знаешь — считаться с чужим мнением, но не могу, не могу!
— Можешь. Ты все можешь, когда захочешь, но в данном случае ты упорно не хочешь захотеть дожить дни, которые тебе отмеряны, смиренно стиснув зубы и улыбаясь.
— Я так и доживаю!
— Почти так, но не совсем…
— Слушай, а тебе не кажется, что эта наша рефлексия — просто навязчивая идея, комплекс, а людям всем вокруг давно наплевать и растереть?!
— А тебе не кажется, что ты, как обычно, спасаешься очередным самообманом? Рефлексия да самообман, плюс — на минус…
— Да ну тебя к черту, вечно ты мне настроение портишь, которое и без тебя… Но сегодня не выйдет, не выйдет! «Ах ты, мерзкое стекло! Это врешь ты мне назло…» Хряпнуть бы тебя какой-нибудь железякой, да нельзя, не расплатишься потом!..
И пошла свой кулинарный шедевр дошедевривать. С ходу, не успев остыть от нелицеприятного разговора с собой, бухнула содержимое маленькой кастрюльки в большую, аж капли полузастывшего в холодильнике жира полетели на стол и плиту. Пришлось их незамедлительно и со всем возможным тщанием удалять посредством хваленого «Fairy» — нет, черт возьми, все же быть образцовой хозяйкой хотя и почетно, однако ужасно обременительно и скучно.
И в отместку, наверное, за крамольные мысли кулинарный шедевр приобрел весьма сомнительную консистенцию, стал густым, как небывалое овощное рагу со свиными ребрами. Его б, может, разбавить водичкой да еще раз вскипятить, но, во-первых, некуда воде поместиться, полна емкость, а во-вторых, сколько ж можно кипятить, и так уже вся картошка разварилась…
Словом, переборщила излишне усердная стряпуха. Притом в буквальном смысле переборщила — не такой уж, наверное, редкий случай, раз данный глагол даже у компьютера сомнений не вызывает. Не редкий, но оттого не менее досадный, конечно.
Одно лишь утешало — весь продукт доброкачественный и абсолютно натуральный, так что не важно, первое блюдо вышло или второе, или, как гласит один из рекламных штампов, «два — в одном».
В холодильник кастрюлю убирать Рита больше не стала — скоро уж Ромка должен вернуться с «тэквондо», два часа прошло, вряд ли это дольше выдерживают, а там уже и Алешечку можно ждать начинать.