Уравнение времени
Шрифт:
***
Вопреки сомнениям Саши, пройти в лабораторию удалось почти без проблем. Правда, на этот раз девушка шла через порог урывками. Будто Николай шел в каком-то своем потоке, который его то приближал к проводнице, то отдалял. Когда поток отдалял, Саша чувствовала, как натягивается струной левая рука, за которую держится друг… И думала: только не отпускай, Коль! Только не отпускай!..
Но порог все-таки остался позади.
— А вот и наша героиня! — навстречу девушке шагнул Миларет. — Наслышаны мы уже о твоих подвигах, милое дитя… Ого! Ты не
— Какая-какая экскурсия?.. — одними губами спросил у Саши Звеновой.
Бледный как мел, смотрел он на Миларета. Наверняка не слышал Сашино беззаботное: «Вроде бы со звездами что-то связано. Не знаю, впрочем, точно».
Впрочем, Николай быстро взял себя в руки. Он не хотел выдать Сашке свое состояние, не хотел ее пугать. Поэтому он от Миларета отвернулся… и увидел, как Амвросий смотрит на Натали: с молитвенным восхищением, будто это не девушка, а икона. Дриада же посматривала на парня со смешливой искоркой в светло-зеленых глазах, но было видно, что и она заинтригована. Очень заинтригована…
— Хм-м… — раздалось характерное магистерское. — Вот что, друзья. Давайте сперва выпьем чаю, мне это уже просто необходимо. А потом пойдете на экскурсию. Натали?
— Полностью с тобой согласна, Магистр. — Голосок дриады звенел подобно колокольчику. — Но сперва прошу наших гостей в мой кабинет. Надо снять верхнюю одежду.
И снова была поляна с диковинными волшебными деревьями, только в этот раз Саша не восторгалась зверушками — во все глаза смотрела на брата. Тот являл собой вид крайне потерянного в чувствах, даже страдающего, но абсолютно счастливого человека. На дриаду он то кидал пламенные взгляды, то, наоборот, прятал их, будто опасался, что чудесная девушка воспламенится. А еще кусал губы, вонзал ногти в ладони, блестел бисеринками пота на лбу…
«Влюбился братец, — вынесла вердикт Саша. — Вот тебе и монах!»
За столом она на Амвросия внимания уже не обращала — зачем? Куда интереснее было смотреть на одноклассника: тот то кидал быстрые взгляды на стены лаборатории, то уходил в себя — будто сверялся с чем-то.
За парнем внимательно наблюдал черно-белый рысь. Причем, делал это так, что никто не заподозрил бы в нем любопытства. Лакал он чай быстро-быстро, Саша еле успела только ополовинить одну чашку, а рысь за это время осушил две. Но в итоге все же напился.
— А теперь обещанная экскурсия! — посвежевшим голосом изрек он.
— Ты с нами, братишка? — обрадовался Миларет.
— Мы присоединимся чуть погодя, — кивнул Магистр в сторону псов. — Сперва нам надо кое-что проверить.
Черно-белый рысь, кликнув здоровенных барбосов, направился к одному из выходов из главного зала лаборатории. Псы весомо следовали за куцехвостым проводником — совсем небольшим по сравнению с ними.
— Ну а нам в мой рабочий кабинет, — проводив процессию взглядом, сказал Миларет.
Он повел гостей к другому выходу — расположенному напротив того, в котором уже скрылся Магистр с тремя огромными барбосами.
***
«Рабочий
Да-да, самую настоящую обсерваторию, какие обустраивают астрономы на вершинах гор, подальше от городской засветки. Стоило пройти арку, как под ногами захрустела старая хвоя.
«Вот с этих сосен нападало», — оглядевшись, Саша увидела несколько сосен, а за ними…
За соснами возвышалась белая башня телескопа!
И, надо сказать, это был не единственный телескоп в обсерватории. Девушка насчитала один, два, три… целых четыре! Один из них, правда, был солнечным.
— Вот это да! — наконец обрела Саша способность говорить. — Тебе нравится, Коль… Колька? Ты куда?
— Погоди ты, парень… Николай! Мы еще обойдем все эти телескопы!
— Никoла, стой! Так поступать нехорошо и неэтично!
Звеновой не слушал — ни девушку, ни хозяина обсерватории, ни монаха. Со скоростью, достойной спринтера-чемпиона, несся он к самому дальнему телескопу. И несся не по гравиевой дорожке, обложенной белыми камушками, а напрямик, то и дело через что-то перепрыгивая — огромными длинными скачками.
— Дела… — наконец обрел дар речи Миларет. — Что же, наш гость выбрал нам направление осмотра. Предлагаю пойти за ним. Только поспешим, друзья! А то как-то подозрительно все это.
Подобрав полы одеяния, старец устремился вслед Николаем. Правда все-таки по гравиевой, обложенной покрашенными белой краской камнями дорожке. И, как очень скоро убедилась Саша, это был более чем разумный выбор. Как быстро ни бежал Звеновой, как ни спешил, а у телескопа они оказались одновременно!
— Здесь пространство нелинейно, — пояснил в ответ на удивленный взгляд девушки старец. — Ну-с, молодой человек… Не изволите ли поведать нам причины?
— Т-там… Т-тумбочка с т-технической д-документацией… — Звеновой прерывисто дышал. Грудь ходила ходуном. — Сп-права от т-телескопа… Ст-таренькая т-такая, д-деревянная… Открывается н-направо… В ней всего т-три полки, а сама обшарпанная…
Парень руками показал габариты упомянутой им тумбочки.
— Обшарпанная? — недоверчиво глядел на гостя старец. — Не может быть, мне ее на днях Натали вырастила, этой тумбочке еще жить да жить… Ну пойдем, посмотрим, что тебя так напугало.
— Пойдемте, Миларет, — вторила дриада. — Глянем, не завелся ли грибок? А может, Прасковья какого паразита в обсерваторию запустить сподобилась? Она же сама не своя после того, как нее этот гнусный Лаврентий посмотрит!
Так говорила дриада, а сама порхала по лестнице — со ступеньки на ступеньку.
Вслед за ней поднималась к телескопу Саша. И вскоре воочию убедилась: тумбочка действительно была, еще со смолкой, только что сделанная. Разве что по габаритам подходила под описание-жесты Звенового.
Но как так получилось, что Колька знал про эту тумбочку? Он же сам сказал, что в этом времени появился только вчера, в час дня. С тех пор они были вместе. Неужто он проник в лабораторию ночью? И принял новую тумбочку за старую? А зачем?