Урбанизатор
Шрифт:
— Дык оне ж грамоте не разумеет!
— Залез на вышку и учи. Прямо так и давай: аз, буки, веди. Всё едино — по сторонам смотрите.
— Дык…
— Приказ. Исполняй.
Волюнтаризм, аракчеевщина и самодурство. Однозначно. Но это нас и спасло.
Весь день провозились с расстановкой людей. Всю ночь ругались с Николаем и Терентием вокруг наших вдруг опустевших складов. Новый перечень дефицита — «чего надобно аж горит» — портянка, длиной как… Как повилы у мордовской модницы. На четыре ноги.
С утра опять
Привыкла, понимаешь, доводить джигитов и пехлеванов до трудо-пригодного состояния. А тут девчушки, которые от одного её вида — норку ищут и в щёлку забиваются.
Успокаиваю. Обе стороны. Тут по полчищу бежит давешний мальчишка-сигнальщик. Издалека оглядывается — где это князь-волк затаился? Деточка, бесполезно. Курт хоть и большой, а умный — найдёт где спрятаться.
Нашёл. И вышел.
Малёк снова лицом в снегу лежит, Курт его за холку держит.
— Ребята, вам играться не надоело? Курт, отпусти. Ну?
— Тама… Господин воевода. Вышка горит.
И — тишина. Сразу.
Все вокруг мгновенно замолкли. Все знают, как я… правильное слово — трепетно? — отношусь к связи, к связистам, к вышкам. Помнят мой давешний спор с Самородом. Моё тогдашнее:
«У меня — не поломают. Умерли. Все. Кто вышку жёг. Кто рядом стоял. Кто их в дом пустил, кто им кашу варил, мечи вострил, ублажал-обихаживал».
Ну, Ванюша? «За базар — отвечаю»? «Слово — не воробей, вылетит — не спрячешься». «Мужик сказал — мужик сделал».
Факеншит! Как же не вовремя! У меня и в прошлый раз людей не было, а теперь и вовсе нет! Куча народу, даже подвахта гридней, заняты в трудоустройстве новосёлов. Могута сказывал, что в окрестностях одного селения видел следы медведя-шатуна. В двух верстах от другого — кострище охотников-эрзя. Надо убедиться в отсутствии опасности. При наличии… — ликвидировать.
Да просто: новосёлам надо помочь обустроиться, место показать, барахло отнести, с русского на ихний перетолмачить и обратно…
Людей — нет.
А — «не-людей»?
— Ну что, абортоиды человечества, пошли снова чудаков ловить.
Собрались, побежали.
— Сахиби, дозволь спросить. А что такое «абортоид»?
— Это, Салман, такая сущность… Его и не ждали, и не хотели, а оно выперлось. Вот как мы сейчас на этих… забавников.
Снова — Кудыкина гора с уточнением оперативной обстановки. Источник информации — маленький запуганный мариец. Постоянно собирается заплакать, но сдерживается — мужчины не плачут. Это хорошо. Но — медленно: скажет слово, захлюпает носом, вспомнит, что он — мужчина, ну, типа, соберётся с силами, восстановит дыхание, следующее слово. И — в рёв. Снова по кругу.
Радует, что раненая Мадина осталась здесь. Хоть коряво, но перевела. Суть — уловил. Кажется.
Сейчас у меня на вышках парные дозоры. Дневной и ночной, по 12 часов. Меньше… — слишком «долгий
Факеншит! Да когда же я «ногами ходить» начну-то?!
Как я понимаю, противник достаточно долго наблюдал за вышкой, за сменой дозоров. «Унжамерен» скрытно прошли ночью в темноте и устроили засаду. К 6 утра очередная смена явилась к подножию вышки. Где её встретила предыдущая смена. Внизу. Что есть вопиющее нарушение устава — пост не должен оставаться пустым ни на минуту.
Устав, инструкция, регламент… это же так скучно! А ребятки притомились, замёрзли, заскучали… Вот сейчас смена придёт, потом лыжами по буреломам да косогорам… А там — дом, тепло, вкусно, весело… И выспаться хочется. А чего ей сделается? Всю ночь ничего не сделалось и нынче пять минут постоит пустая, не завалится…
«Поступая по уставу — завоюешь честь и славу». А если — «нет», то — «нет». Включая наличие собственной головы на плечах.
«Диверсанты» из «унжамерен» лихо выскочили из засады, посшибали с ног и повязали совершенно не готовых к этому мальчишек. Один кинулся к вышке на лесенку. Ему вогнали копьё в спину. Другой пытался отмахнуться ножиком. Ему, хохоча, врубили топором в голову. Отсмеялись, отхвастали друг перед другом своими геройствами и доблестями. И начали думать.
Повторюсь: не считайте туземцев дураками.
Смысл наблюдательной вышки им понятен. У самих такие есть — «шенгзе» (глаз) называются.
За эти дни они уловили некоторые особенности работы моего телеграфа. В отличие от нормальной наблюдательной вышки, которая даёт сигнал только по наступлению заранее определённого события, мой телеграф позволяет работать и по времени. Разницу между внешним прерыванием и внутренним таймером в компьютере понимаете? Они — поняли.
Едва новая смена заступает на пост — она рапортует соседней вышке. И каждый час — подтверждает свою работоспособность.
Да не ожидал я никаких хитрых нападений! Просто — холодно. Ребята мёрзнут, засыпают… Регулярная проверка канала связи для сохранения целостности персонала.
Теперь «героям-диверсантам» надо подать регламентный сигнал, чтобы я ничего не заподозрил. А как?
Ухватили одного из сигнальщиков, ножик к глазику:
— А ну быстро сигналь, что тут всё хорошо! А то зарежу!
— Истя! Истя! (Да! Да!)
Хотя, конечно, при общении с русскоговорящим меря, правильнее орать не по-эрзянски, а матом. Или, хотя бы, по-марийски: «сайын!». Но марийский пареньку ещё знать неоткуда. А мордовский… общался он тут с одной… вот так она и постанывала. Хотя по возрасту ему вроде бы рановато.