Урод

Верт Александр

– Не отдам! – рявкнул Эеншард, покосившись через плечо Мэдина на дверь.

Старший скривился и тихо заговорил:

– Ты чего? Знаешь же, что у него нога болит.

– А ты никогда не замечал, что его хромота зависит от его настроения?! – спросил Эеншард, говоря чрезмерно громко, так чтобы за дверью все было слышно.

Мэдин помолчал, потом кивнул на дверь.

– Так может пусть заходит? – спросил он тихо.

Эеншард нахмурился, скрестил руки на груди.

– Так ты женишься? – спросил он негромко, внезапно переводя тему.

– Нет, - ответил Мэдин, почесывая затылок

и поспешно добавляя: - Вернее - да, но пока все же – нет.

Эеншард кивнул, понимая, что сын, столкнувшись с проблемой, уже решил что с ней делать и ему просто нужно было время, потому он спросил о другом:

– Что ты думаешь о Рейне?

Мэдин медленно развел руками, строя гримасу.

– Я не понимаю, что о нем думать, - ответил он шепотом. – Да и конец Рейна очень близок. Если Антракс прав, и Огюст скоро откинет свои панталоны, то его малолетний сын мигом будет кем-нибудь прирезан, а местные герцоги порвут страну на части, оставив россыпь бисера на карте и никакого Рейна, а эта девочка там просто никому не будет нужна с ее правами.

Эеншард помолчал, затем приблизился, жестом подзывая Мэдина, а когда тот подошел, спросил:

– Как думаешь, он там уже извелся?

Мэдин постарался не смеяться, понимая, что у него есть в кого быть таким отчаянно-сумасбродным.

– Я думаю, в самый раз.

– Тогда пусти его, - разрешил Эеншард, снова откинувшись на спинку кресла.

Мэдин же быстрым шагом подошел к двери и распахнул, уставившись на брата, а потом с усмешкой кивнул в сторону отцовского стола.

– Я все еще зол, но я должен тебе кое-что показать, - спокойно сообщил Эеншард, выкладывая на стол конверт.

Антракс, привыкший к суровым взглядам отца и его умению разделять дела и эмоции, быстро подошел к столу, на ходу снимая маску, и взял вскрытый конверт, тут же начиная читать.

– А что там? – спросил Мэдин, закрыв дверь и вернувшись к столу.

– Новый советник короля Рейна, некий герцог Ийван, просит у Эштара помощи в защите короны от восставшего бастарда. Объявился некий незаконнорожденный сын короля Огюста и грозит захватить страну и занять место короля. Трон этот необразованный разбойник, конечно, не получит, но разорить Рейн сможет. Кстати, не сына ли этого герцога ты сюда привез, больно имя знакомое?

Антракс машинально кивнул, дочитывая письмо.

– Не вовремя Шмарн оставил свой пост, - заключил Эеншард, глядя на сына.

Антракс сложил письмо и положил его на стол.

– И что ты будешь делать? – спросил король.

Не поднимая глаз, принц спросил:

– Если Совет поддержит прошение принцессы Лилайны о помощи, ты разрешишь использовать войска Эштара в гражданской войне на территории Рейна?

– Совет не поддержит, - ответил Эеншард.

Антракс уперся руками в стол и взглянул отцу в глаза.

– Голоса Генера Шада и Моргана Крайда будет недостаточно? – спросил он холодно.

– Если ты получишь их голоса и Совет согласится…

Эеншард не договорил, видя, как меняется лицо Антракса.

– Что ты задумал? – спросил он взволнованно.

– Я женюсь на принцессе Лилайне из Рейна, - сообщил спокойно Антракс, выпрямившись.

Мэдин присвистнул.

– Это что, мы без министра

будем? – спросил он.

Эеншард смотрел на Антракса внимательно, хмурясь и явно испытывая, но Антракс спокойно принимал этот взгляд.

– Ты ведь несерьезно? – спросил Мэдин, глядя то на брата, то на отца. – Скажи ему, что это глупо! Антракс в этом мире много принцесс. Рейн - такая дыра.

Но брат его не слушал. Наконец, Эеншард вздохнул.

– Надеюсь, ты знаешь, что делаешь.

Антракс кивнул и, надевая маску, повернулся к двери.

– Кому ты служишь, Антракс? – спросил внезапно король.

Его сын обернулся, посмотрел на него и тихо ответил:

– Видимо, ветру.

Мэдин побелел, невольно опираясь о край стола. Эеншард же рассмеялся и без малейшего предупреждения бросил трость, которая стояла под его рукой все это время.

Дерево с металлическим наконечником просвистело в воздухе и легло в выставленную правую руку.

Антракс поклонился и вышел, привычно опираясь на трость.

– Отец, не позволяй ему ничего натворить! – воскликнул Мэдин. – Только не из-за женщины!

– О чем ты сейчас? Твой брат не предаст Эштар даже присягнув королеве Рейна.

Но Мэдин не боялся предательства, он боялся потерять единственного настоящего друга.

Лилайна с огромным трудом все же сосредоточилась на содержании книги. Она сидела за столом и делала пометки о том, что надо спросить, о том, что напротив, спрашивать не нужно, но стоит не забывать. Иногда она нервно теребила перо, а потом потирала глаза, пытаясь побороть отчаянное желание все бросить.

Софи подошла к ней очень тихо и положила на стол папку с какими-то бумагами и две ленты. Одну светло кремовую, другую нежно-голубую. Лилайна посмотрела на ленты, затем на Софи.

Та смущенно забавно поклонилась или присела и поклонилась, сложно было разобрать, а затем растерянно сообщила:

– Принц просил вас выбрать, какой цвет вам нравится больше.

– Этот, - Лилайна тут же ткнула в голубоватую ленту.

Девушка забрала обе и прижала к груди.

– А еще он просил, чтобы вы взглянули на это, - девушка кивнула на папку, - и или подписали, или прям там исправили все, что вам не по нраву.

Лилайна открыла папку, и руки у нее сразу задрожали. Перед ней был брачный договор некой Лилайны Вильям Даргос-Рен с неким Антраксом Эйен Клен Дерва. Еще на именах она сбилась, с ужасом понимая, что эти люди кажутся ей незнакомыми. Дрожащими пальцами она переворачивала страницы договора, чувствуя, что просто продает душу и тело. Он обещал ей трон Рейна и быть с ней до самой ее коронации, не претендовать на власть в ее стране и никак не вмешиваться в дела при дворе, но при этом факт их брака должен остаться неизвестным. Супруг королевы должен был стать загадочной фигурой без имени. Он не собирался присягать ей на верность и даже не собирался жить в Рейне. При этом она не имела права ни указывать ему, где быть, ни даже спрашивать о том, где он был. Более того он обещал забрать каждого второго ребенка рожденного в браке, как только им исполнится три года, исключением мог быть только наследник, которому, несомненно, полагалось жить и воспитываться при дворе.