Уродина
Шрифт:
— Нет ничего плохого в моем районе, — сердито протестую я.
— Я не говорю, что он плохой, просто не самый лучший.
— Все хорошо, честно. Я прожила тут всю свою жизнь и ничего плохого не случилось.
Трент отпускает мою руку и склоняет голову набок, приподнимая брови. Его взгляд заставляет меня смеяться.
— Я не принимаю этот ответ, — говорит он, даря мне ласковый взгляд.
Мои плечи опускаются. Я знаю, он не успокоится, пока не проводит меня домой.
— Хорошо, — наконец я сдаюсь. — Я имею в виду, что плохого может произойти?
Пока
Черт, он не должен был быть дома сегодня вечером. Почему он дома?
Ноги внезапно становятся свинцовыми, и мне трудно сделать оставшиеся шаги к дому. Мое сердцебиение учащается, и я чувствую, как бисеринки пота выступают на лбу.
Нет, нет, нет. Пожалуйста, спи. Пожалуйста, спи.
— Ты в порядке? Ты вся дрожишь, — говорит Трент, беря меня за руку.
Я только киваю, но мои глаза прикованы к двери дома. Когда мы с Трентом находимся в двух зданиях от моего дома, папа открывает входную дверь и выходит на маленькое крыльцо. Он смотрит вниз на улицу, а затем прямо в мою сторону.
Сначала его взгляд направлен далеко позади меня, он проводит рукой по лицу и волосам. Через секунду его взгляд резко возвращается ко мне и, наконец, он замечает, что я иду домой вместе с парнем. Я тут же отпускаю руку Трента и опускаю голову вниз.
— Что, черт возьми, происходит? — шепчет Трент, пытаясь не привлекать ко мне внимания.
— Ничего, просто уходи, — в панике умоляю я.
— Черта с два, Лили. Скажи мне, что происходит.
— Где ты была? — кричит мне отец.
— Просто уходи, — шепчу я Тренту. Я обхватываю себя руками, и, не оборачиваясь, подхожу к дому, оставляя Трента позади.
— Лили, — зовет он, но я игнорирую его.
Я захожу в дом и делаю первый дрожащий шаг, но папа преграждает мне дорогу.
— Представь мое удивление, когда я вернулся домой и увидел, что одной маленькой, уродливой суки нет, — говорит он, заплетающимся языком. Я знаю, он пил, а это значит, что я влипла.
— Извини, — бормочу я с опущенной головой, не смея посмотреть в его сердитые глаза.
— Зайди внутрь, — выплевывает он и кладет свои руки на бедра. Я все еще не могу посмотреть на него, но боковым зрением вижу, как он двигается. Одна только поза говорит мне о том, как он зол, а его слова подтверждают это.
Я буду наказана.
Глава 4
Уроки сегодня тянутся долго. Стрелки часов, кажется, не двигаются совсем. Каждый раз, когда я смотрю на них, стрелка застревает на пяти минутах третьего. Она не двигается вообще.
Я смотрю вниз в свой учебник по математике, и когда поднимаю глаза, то стрелка на пяти минутах третьего. Мистер Дэниелс, мой учитель математики, объясняет сложную задачу, как
Почему стрелка не двигается? Почему время остановилось?
Я стучу карандашом по книге и смотрю в окно. Лучи солнца падают на мой стол, и болтовня других студентов превращается в белый шум. Я действительно не могу дождаться, когда увижу Трента сегодня.
Все выходные я могла думать только о Тренте. Что он делал и, в основном, думал ли обо мне, как я надеялась. Я молилась, чтобы он не подумал, что я глупа и уродлива из-за того, как ушла от него.
Наконец я слышу последний на сегодня звонок и иду к автобусу так быстро, как только могу. Сидя впереди, я пытаюсь не выделяться, и меня никто не замечает. Никто никогда не замечает, но было время, когда хорошо одевающиеся, симпатичные девочки смотрели на меня и хихикали между собой.
Автобус быстро заполняется, а мне кажется, что я просидела тут три часа в ожидании водителя, но на самом деле прошло не больше пары минут.
Как только автобус выезжает на дорогу, что-то необычное происходит со мной. Я чувствую бабочек, безумно порхающих крыльями в моем животе. И я чувствую, как расцветает и расплывается улыбка на лице, ведь автобус с каждой остановкой приближает меня к моей.
Мой желудок делает сальто, предвидя, что через несколько минут я увижу Трента. Я встаю и подхожу к двери, когда автобус начинает замедляться, приближаясь к остановке.
Наконец, автобус подъезжает к остановке, и я вижу, что Трент стоит под навесом, его школьная сумка висит на плече, а руки скрещены на груди. Светло-каштановые волосы развеваются на ветру, должно быть, он ждет меня. Что ж, я надеюсь, он ждет меня.
— Привет, — говорит он, когда я выхожу из автобуса. — Как школа?
— Было скучновато сегодня, никак не могла сосредоточиться, — я смотрю вниз и улыбаюсь, пока мы идем к моему дому.
— Почему это? — дразнит меня Трент и подталкивает плечом.
— Я просто хорошо провела время в кино на выходных, и вроде как надеялась, что ты тоже.
— Я прекрасно провел время, — говорит он, и я улыбаюсь. — Позволь мне, — Трент берет мой рюкзак и продолжает идти. — Есть кое-что, что беспокоит меня, — о, черт, — что происходит между тобой и твоим отцом? Как только ты увидела его, все краски сошли с твоего лица, и я понял, что что-то не так.
Пожимая плечами, я избегаю его интенсивного и пристального взгляда.
— Ничего серьезного.
Трент останавливается и хватает меня за плечо.
— Он домогается тебя? — его голос переполнен гневом и глаза сверкают яростью.
— Нет, — отвечаю я, хотя это не полная правда. Но я знаю, о чем спрашивает Трент, и папа никогда не прикасался ко мне в сексуальном плане.
— Черт возьми, не ври мне, Лили. Если он только пытался…
— Нет, он не делал этого, — прерываю я его прежде, чем он скажет эти отвратительные слова. — Все совсем не так, — добавляю я и блокирую любые мысли о папе, делающим со мной «это».