Уродина
Шрифт:
Тёплая мужская рука легла на моё плечо, он повернул меня к себе лицом:
– Настя, я к тебе пришёл...
В комнате что-то изменилось, прошуршало, прозвенело, натянулось и застыло над нами... Я сразу поверила, видя своё отражение в его зрачках, он не улыбался, а только смотрел своими тёмными глазищами.
– Называй меня, пожалуйста, Ася, хорошо...
– Ася...
– эхом повторил он.
– Я приду завтра после занятий. Хорошо?
Мы
Глава 10
Я застыла посреди комнаты, где меня и застала Даша:
– Ася, что с тобой?
– Не знаю... Скажи, только честно, как ты относишься к Зурабу?
– Как? Хорошо отношусь, или ты что... ты думаешь, что я в него ... Аська, он же влюбился в тебя с первого взгляда, только слепому не видно. Аська, а ты?
– Не знаю, я ничего не знаю, я ещё никогда ни в кого не влюблялась. Разве может быть вот так сразу? И что он во мне нашёл, я некрасивая, молодая и глупая, со мной даже поговорить не о чём. Да, голова забита умными цитатами из книг, а сейчас лишь сплошными: Jugale os, Lacrimale os , Malare os, . Malleus...* Мы плохо знаем друг друга. Он, Даша, взрослый мужчина, со своими потребностями, а я ко всем этим взрослым играм не готова. Даша, я совсем запуталась, не знаю, что делать, ведь любовь - это должна быть радость, а я копаюсь в себе и копаюсь...
– У тебя, Ася, аналитический склад ума, ты всё должна понять, по полочкам разложить, ты не умеешь жить легко. А тебе нужно научиться. Ты боишься ошибиться? А как ты будешь знать, что правильно, а что нет, если не попробуешь рискнуть. Он тебе нравится?
– Я кивнула.
– Тебя тянет к нему?
– И нравится, и тянет и, знаешь, когда он рядом, у меня никаких этих мыслей нет. Ты, Даша, любила когда-нибудь? Ты мне ничего не рассказывала, всегда отмахивалась?
– У меня, Ася, были двое мужчин. Я же работала до поступления в больнице санитаркой, производственный стаж нарабатывала и загуляла с нашим хирургом. Потом узнала, что он женат, а со мной спал в свободное время на дежурствах. А второй так, по дурости, в компании познакомились, и сама не знаю, как стали вдруг близки. Всё это у меня уже в прошлом, мне очень нравится один человек, мой сосед, он сейчас в армии. Я жду его, пока вернётся, может, мы встретимся, и у нас что-то хорошее получится.
Мы сидели на кровати, обнявшись, в темноте и молчали, пока не пришла Симка рыжая. Она испугалась, включив свет и увидев нас застывших, как мумии.
– Эй, девицы, вы меня испугали? Кто-то умер?
– Не умер, Сима, никто, давайте укладываться спать.
Уснуть я не могла, ворочалась с одной стороны на другую, и лишь закрывая глаза, видела опять, как он
Сквозь сон в сознание проник посторонний звук, кто-то стонал. Даша! Ей плохо. Я бросилась к ней. Нет, она спала, свернувшись клубком. Сима... Я включила свет. Сима лежала на спине, белая, как снег, и стонала, закусив губу. По простыне расплывалось красное пятно. Раскрыв её, я увидела, что она утопает в луже крови.
– Сима, потерпи, я сейчас.
Разбудив Дашу, я пулей выскочила из комнаты, поднялась на четвёртый этаж и, ворвавшись в комнату к Зурабу, разбудила его:
– Скорее, скорее, Сима умирает.
– Проснулись все. Он ошалело смотрел на меня. Я только сейчас сообразила, что я босиком, в коротюсенькой маечке. Он закутал меня в простыню, натянул спортивные штаны и побежал вниз, крикнув на ходу:
– Кто-нибудь вызывайте скорую...
Симу увезли в больницу. Я смотрела на окровавленную постель, мне хотелось всё это выбросить в мусор, но потом перед комендантшей не отчитаюсь. Скрутив всё в рулон, поставила в угол. Так было ещё хуже: голая кровать с металлическими пружинами, как будто Сима уже умерла. Я вздрогнула. Мы сидели с Дашей, не зная, что делать, пока не зашёл Зураб Он был уже одет:
– Я иду в больницу. У Симоны выкидыш, почти пять месяцев.
– Я с тобой.
Мы молча сидели внизу, взявшись за руки, пока не спустился врач и не позвал Зураба. Тот надел белый халат и поднялся наверх. 'Эй, - Та, Которая Внутри, изо всех сил толкнула меня в печень и ехидно спросила: - А дитятко у неё от кого? Что-то он больно суетится?'
Зураб вскоре спустился:
– Пошли, её почистили, сейчас будет спать, и нам бы не мешало пару часиков вздремнуть, занятия ещё никто не отменял. А ты молодец, кто знает, что могло случиться, если бы ты не проснулась.
Наверное, не нужно было спрашивать, но мне это очень мешало:
– Зураб, а кто... а от кого у неё ребёнок?
Он глянул через плечо, снимая халат, и серьёзно ответил:
– Анастасия, в мире, кроме меня, есть ещё несколько миллиардов мужчин репродуктивного возраста.
Обращался с тех пор он ко мне 'Анастасия', когда злился или был чем-то недоволен.
Мы вышли в ночь. Город был пуст. Холодная река темна и неподвижна, казалось можно, как Иисус Христос, перейти по ней на ту сторону. Вдали слабо светились, как маячки, отдельные окна общежития. Неугомонные студенты! И чего им не спалось в такую позднюю пору. Было прохладно, я поёжилась. Зураб обнял меня, я благодарно приникла к его большому тёплому телу. Забыв обо всех своих сомнениях, о Симоне (да простит она меня!), лежащей на больничной койке, о слезах, пролитых на Дашиной груди, утонула в его объятиях. Мы стояли на мосту и целовались, открывая первую прелесть чувственного соприкосновения. Губы уже горели, но я не могла и не хотела оторваться от Зураба, не хотела, чтобы эта ночь когда-нибудь заканчивалась...