Уродина
Шрифт:
– Ася, пошли, пошли, что я тебе расскажу...
Оккупировав скамеечку на набережной, мы уселись, и она, перескакивая с одного на другое, заикаясь, рассказала, что случилось. Я с трудом разобралась в этой мешанине слов и чувств. Короче, пила она чай в ординаторской, когда за ней прибежала медсестричка с ортопедии и сообщила, что этот с переломанной ногой срочно просит позвать рыжую докторшу. Когда Симона заявилась, он объявил, что его сегодня выписывают, и завтра вечером они с мамой приедут её сватать и чтобы она позвала всех своих подружек..
–
– А ничего тебе делать не нужно. Иди в парикмахерскую, причешись красиво, только не цепляй, пожалуйста, свой веник. А я бегу мыть полы.
На следующий день после обеда комната набилась девчонками, все ждали, чем это кончится. Жених приехал ровно в семь часов вечера с мамой и с сумками полными еды, тарелок и рюмок. Он был невысок, на полголовы ниже Симы, но крепко сложён, кряжист и не казался маленьким. Красивый костюм сидел на нём, как влитой. Обойдя нас всех по очереди, каждой пожал ручку и представился:
– Приходько Станислав Остапович, а это мама моя Катерина Григорьевна. Садитесь все до столу.
Как из скатерти-самобранки появились на столе пирожки, рулеты, блинчики, всевозможное домашнее печенье и несколько бутылок с вином и газировкой. Мы расселись, кто у стола, кто на кроватях, а кому места не хватило, стоял. Симона не дышала.
Станислав Остапович поднялся:
– Дорогие гости, наливайте, пожалуйста. Я пью воду, так как за рулём.
И, повернувшись к Симоне, продолжил:
– Уважаемая Серафима Юрьевна! Мне тридцать девять лет, холост, так как до сих пор не встретил женщину своей мечты. Я - директор школы и преподаю историю и обществоведение. Имею хорошую зарплату, машину, собственный дом в Берегове с садом и всякой живностью, так что Вы у меня ни в чём не будете нуждаться. Предлагаю Вам свою руку и сердце, и, если Вы согласны, через неделю распишемся.
– В комнате воцарилась звенящая тишина.
– А что? Куда тянуть? Я уже не мальчик и хочу ещё успеть родить с любимой женой двух хлопчиков и девочку.
Все молчали. Чтобы разрядить обстановку, я вскочила, захлопала в ладоши и заорала:
– Горько!
Девочки меня поддержали, а жених, не будь дурак, схватил Симону в охапку и впился, как коршун, в её губы.
Когда все разошлись, Станислав Остапович подошёл ко мне:
– Анастасия Михайловна! Во-первых, предлагаю перейти на "ты". Во-вторых, я знаю, что ты моей Симочке спасла жизнь...
Я попыталась, что-то сказать, но он меня остановил:
– Подожди, подожди. Так знай: отныне мой дом - твой дом, если тебе нужна машина, там куда-нибудь поехать, я твой личный шофёр. Я если кто тебя посмеет хоть словом обидеть, звони мне, я за тебя горой. А сейчас я увезу свою невесту к себе, пусть посмотрит на мои хоромы, познакомится, так сказать, если вы не возражаете.
Симона, не сказавшая до сих пор ни слова, кинулась нас целовать, набросила кофточку и ушла с ними.
Через
На майские праздники я поехала к Даше в гости, она уже столько раз меня приглашала, что на сей раз я не отказалась. Даша собиралась меня познакомить со своим мальчиком. Предчувствия её не обманули, он вернулся из армии и ещё летом они начали встречаться. Приехав во Львов, тут же подключились к подготовке праздничного стола. Отмечать должны были у каких-то Дашиных друзей в складчину. Во второй половине дня приехал её парень. Высокий, худенький, чёрные кудрявые волосы, очки и длиненький носик сразу выдавали в нём еврея. Даша представила его:
– Кацалик, а это - моя подруга Ася.
– Как, как?
– переспросила я, не поняв, это имя или фамилия.
– Алик, Кац. Алекс, - отчеканил юноша и обаятельно улыбнулся.
Запаковав продукты и напитки в большую сумку, мы отправились праздновать. Оказалось, что вечеринка будет проходить в соседнем доме, только подниматься пришлось на высокий пятый этаж. Дверь открыл молодой мужчина. Соломенные волосы, подстриженные "под горшок", такого же цвета усы подковой спускались ниже подбородка - типичный Хома.*
Это был хозяин дома Богдан, его жена с месячным ребёнком уехала к родителям в Тернополь. Кроме нас, явились ещё три пары и все с выпивкой и закуской. Невольно Богдан оказался моим соседом за столом и кавалером. Выпив, я расслабилась впервые за весь прошедший год. Убрав со стола, в ожидании чая и сладкого, Богдан поставил пластинку, "Чёрного кота". Но поскольку рок н ролл ещё не рухнул с неба на Планету Молодых, все под любую музыку танцевали медленный танец, вцепившись в партнёра мёртвой хваткой. Мы танцевали и танцевали, по-моему, даже без музыки, забыв о чае и торте, и само собой начали целоваться, пока не очутились в спальне. Послушно дала Богдану себя раздеть, уложить в постель и сделать со мной то, что и положено мужчине сделать с женщиной. Я словно разделилась на две части: пока Та, Которая Внутри, предавалась поступательно вращательным движениям, оскверняя супружеское ложе, вторая половина конспектировала в блокнот своей памяти все детали процесса. "А ничего... не противно... ничего особенного, но..." В этот момент Богдан шлёпнул меня по ягодице:
– Настя, ты чего лежит бревном, давай, двигайся, я думал медички поопытней.
Оказывается, всё не так просто...
Я двинулась ему навстречу, и в тот же момент вскрикнула от пронзившего меня острого наслаждения. Так вот о чём так много говорят! Захлопнув "конспект" и прогнав Ту, Которая Внутри, я полностью отдалась новым волнующим ощущениям...
Проснувшись утром, обнаружила себя в постели одну. Сладко потянувшись, не испытывая ни малейших угрызений совести, закуталась в простыню и вышла из комнаты. Навстречу мне шёл Богдан, уже принявший душ. Увидев меня, он смутился. Я кивнула ему, улыбнувшись, и направилась в ванную. Стоя под горячими струями воды, я недоумевала, почему, почему Зураб уехал и лишил меня всего этого? Боялся, что я пойду по рукам?