Урок арахнологии для юной Афродиты
Шрифт:
– Да, наверное, - как-то уклончиво ответила она, явно не зная, что обозначает сие слово, но отчего-то решившая, что слово правильное.
– Никак, дедуле покупаешь? – выкрикнула из толпы сильно раскрашенная девица лет двадцати и довольно вульгарного вида, и все захихикали.
– Кому ж ещё... – закатывая глаза, вздохнула бабулька, - совсем он меня с этим делом-то замотал на старости-то лет! – и вот тут толпа, потеряв чувство тактичности, стала попросту хохотать, - совсем меня замучил! По сто раз на дню приходится за
– Офигеть! – хохотнула вульгарная девица, - мне б такого дедулю! – и толпа опять стала давиться смехом.
Одна провизорша старалась сохранять невозмутимость, но это у неё получалось из рук вон плохо – губы подрагивали и дёргалось веко.
– Вам какой размер-то? – свистящим голосом поинтересовалась она.
– А я и не знаю... – мгновенно растерялась старушка, - а они разве размеры имеют? – и девушка за прилавком кивнула.
– Конечно, - сдавленно проговорила она, а бабуля полезла в сумку.
– Минутку, деточка, - со вздохом проговорила она, - я деда-то своего измерила и записала... – и в тот же миг аптеку потряс взрыв хохота.
Матильда округлила синие глаза, прикрыла открывшийся рот рукой, и уткнулась отцу в лацканы пальто, трясясь от смеха.
– Бабуль! – крикнул кто-то из толпы, - а ты чем деда-то своего измеряла? Никак, линейкой? – и опять грянул хохот.
– Почему линейкой? – недоуменно спросила старушка, поднимая взгляд на людей, - портновским сантиметром, - и у Матильды уже полились слёзы от смеха, впрочем, не у неё одной, а старушка добила всех своим дальнейшим заявлением, - 30 на 90. Семьдесят пять килограмм, - и толпа стала медленно стекать на пол.
– Мамочки! – простонала Матильда, вцепившись в воротник отца.
– Детка, ты мне воротник оторвёшь, - простонал Олег Матвеевич, смахивая бисеринки пота со лба, выступившие от смеха.
– Таких размеров не бывает! – ошарашенно провозгласила провизорша.
– Вечно с ним проблемы! – всплеснула руками старушка, - отрастил красоту, а мне – мучайся! Ирод!
– Умереть – не встать! – прошептал Олег Матвеевич, и попытался зажать дочери уши, чтобы она этого не слышала, но Матильда увернулась.
– Так какие у вас есть? – деловито поинтересовалась старушка, и провизор молча выложила на прилавок несколько пачек.
– Выбирайте, - сдавленным голосом проговорила она.
– Что за ерунда? – воскликнула старушка, покачав головой, - почему они в таких маленьких пачках? Мне большие нужны... – и её слова потонули в громком хохоте.
– Вот самые большие, - воскликнула фармацевт, положив упаковку на прилавок, - если надо много, берите несколько пачек.
– А можно их вскрыть и посмотреть? – меж тем поинтересовалась старушка, - может быть, сошью их... – и наэлектролизованная толпа вновь принялась хохотать, а девушка за прилавком покрылась неровными красными пятнами от гнева.
– Вы издеваетесь? – сурово воскликнула она, - может,
– Да не надо ничего показывать, - жалобно отозвалась старушка, - сама знаю. Мне бы только размер побольше.
– Пардон, - вклинился Олег Матвеевич, вновь стирая пот со лба, - вы бы уж не в аптеку шли, а в автосалон за углом. Купите пару шин и сшейте их, тот же латекс, только гораздо более прочный.
– Папа, - простонала Матильда, задыхаясь от смеха.
– Да вы что! – потрясла костлявым пальцем старушка, - хулиганите, молодой человек! В шинах взопреть можно! Да и мозоли я натру...
Толпа издала странный звук «у», фармацевт же открыла рот, да так и осталась, а Матильда схватилась за пальму и повалила её на отца.
Тот толкнул пальму в другую сторону, но его напора дерево не выдержало и огрело по голову полную женщину, стоявшую за ними.
Женщина вскрикнула и повалилась на пол вместе со своей необъятной сумкой, подмяв под себя ещё несколько человек.
– И что вы так все смеётесь? – гневно воскликнула старушка, - можно подумать, вас на старости лет такая беда не постигнет! У меня вон... Внук в таких всё время ходит... – и толпа вновь взвыла, в аптеке начался самый настоящий конец света.
Кто-то рыдал от смеха, кто-то пытался отряхнуться, кто-то сел с размаху на свою сумку, в которой были свежие яйца, и по полу растеклась лужа, а кто-то выронил сумки, и в одной из них стрельнула бутылка с шампанским, окатив дождём пенящегося напитка стоявших рядом людей.
– Гигант – внук-то, - хохотнула вульгарная девица, смахивая с себя брызги шампанского, - познакомила бы...
– Уважаемая, - вежливо обратился к старушке Олег Матвеевич, иронично скривив губы, - вы бы в таком случае шли бы в отдел тканей, а ещё лучше возьмите дырокол и проделайте дырки в изделии. Такая воздухопроницаемость будет, обзавидуешься! И мозоли вы себе точно ни в каком месте не натрёте! – и, не выдержав, сам захохотал, ввергая в пущее веселье всех остальных.
– Какие дырки? – возмущённо воскликнула старушка, - нет, юноша, вы определённо озоруете над старой бабкой! Уролог не велел делать никаких-таких дырок! – и Матильда открыла рот от изумления.
Вскинув на бабульку искрящиеся от смеха глаза, она переспросила:
– Уролог? Так вам просто памперсы нужны? – и бабулька заулыбалась.
– Ох, умничка, - воскликнула она, всплеснув руками, и повернулась к окошку, - памперсы мне, девушка, только они, мне кажется, как-то не так выглядят, как то, что вы мне показываете.
Девушка за прилавком не выдержала, и, плюхнувшись в кресло, стала рыдать от хохота, а потом вскочила и бросилась во внутреннюю дверь.
Вернувшись через минуту, она вручила бабульке то, что она просила, и та ушла с гордым видом, явно не понимая, отчего такое веселье.