Урок супружества
Шрифт:
Маркиз, тем не менее, вынужден был признать, что она обладает изрядной храбростью. Вероятно, проявленной не к месту, но всё же. Марианна старалась скрыть свой страх, но он, и возможно только он, видел это в линии ее рта и положении подбородка. По крайней мере, девушка была довольно разумна, чтобы забеспокоиться, учитывая растущую сложность маршрута и свои ограниченные способности. Но она еще не сдалась. Томас невольно улыбнулся и отметил внезапный прилив гордости. Марианна была само великолепие, настоящая будущая герцогиня. Его будущая герцогиня. И такая же упрямая, как и все герцогини, которые были до нее.
Она справилась с умеренно
Был ли интерес Беркли к ней простым совпадением или же он каким–то образом выяснил, что она и есть та женщина, в которую он, как заявлял, влюбился? Или того хуже, не призналась ли Марианна ему во всем? После его появления у Кадуоллендера она была хорошо осведомлена о чувствах мужчины. Нет, не может быть, Пеннингтон бы уже знал. Разве что Беркли ему не открылся? Чушь, Беркли бы сказал Пеннингтону; более того, Беркли бы разболтал всё всем и каждому. Кроме того, знай Беркли правду, он тотчас же сцепился бы с Томасом.
Марианна приблизилась к водной преграде, и Томас задержал дыхание. Ее лошадь была прекрасно натренирована и взяла препятствие с легкостью, не оправдав мимолётного испуга на лице девушки.
Был ли Беркли новым поклонником в жизни провинциальной мисс? Или это был Пеннингтон? Маркиз отбросил тревожащую мысль о том, что возможно это был некто совершенно другой.
Чёрт возьми, разве можно быть хоть в чём–то уверенным, если речь заходит о Марианне? Почему она не может быть… ну, обыкновенной женщиной? Такой, которой всего–навсего нужен брак и супруг, о чьих нуждах и желаниях она бы преданно заботилась? Женщиной, которая никогда бы не подвергала сомнению решения или поступки мужа?
Томас протяжно и расстроено вздохнул, заранее зная ответ.
Будь Марианна такой женщиной, она не была бы той единственной, которая вязала его нутро узлами, доводила до буйного помешательства и управляла его рассудком так же, как и его чреслами.
Томас продолжал наблюдать, пока девушка благополучно не прошла маршрут, и облегченно перевел дыхание. Конечно, ей следует сейчас сдаться, но кто знает, как она поступит? Марианне хватит упрямства продолжать до тех пор, пока она не приземлиться плашмя на свой очаровательный зад. Она, вероятно, видела в скачках приключение: опасное и восхитительное.
Возможно, немного опасности, это именно то, что ему нужно добавить к своим попыткам организовать любовную авантюру. Очевидно то, что он чуть было не убился, не показалось ей достаточно опасным. Да и с чего бы? Рисковала же не она.
Марианна присоединилась к Беркли в конце участка, легкий ветерок донёс до него ее смех. Томас прищурился.
«Опасность. Приключение. Соблазн. Романтика».
Слова пульсировали в его голове, ответ дразнил недосягаемостью. Где же была опасность в любовных отношениях? Приключение в соблазнении?
Это было так просто, что ему следовало бы догадаться давным–давно. Томас медленно улыбнулся. Риск и приключение рука об руку шли с соблазном запретного и опасностью открытия.
И мужчина прошептал тихую благодарственную молитву давно умершим Эффингтонским предкам за их предусмотрительность, проявленную при создании того самого места, которое могло ему предоставить именно то, что нужно.
Глава 17
…этот Леопард действительно столь же хитер и умен, как и его тезка. А также очарователен,
Он не относится к тем мужчинам, которых все считают удачной партией, но, возможно, его сила в его привлекательности. Однако, если я не вступила в брак, было бы неправильным испытать запретные плоды, которые он предлагает?
Что касается лорда Б., несмотря на все мои усилия, он всегда в моих мыслях. И в моих мечтах…
Марианна выдернула записку из высоких ветвей самшита у входа в круглый лабиринт и улыбнулась. Какое приключение Томас имел ввиду на сей раз?
После поездки она вернулась в свою комнату, искупалась, задремала, а проснувшись, нашла под дверью сложенную записку. На ней не было подписи, но не было никаких сомнений относительно того, от кого она. Кто, если не Томас, написал бы приглашение в таких поэтических строках? По крайней мере, сокровище и удовольствие рифмуются [7] .
7
treasure и pleasure, прим. переводчика
— Томас? — окликнула она, разворачивая записку, содержащую не что иное, как нарисованную стрелку. Очевидно, она должна была войти в лабиринт. Приключение началось.
Марианна глубоко вздохнула и шагнула внутрь. С правой стороны от неё тянулась сплошная стена живой изгороди. Девушка повернула налево и последовала вдоль зарослей, изгибающихся вправо, потом опять налево. Снова не было никакого выбора. Она проследовала через высокую, покрытую листвой арку и ее уверенность окрепла. Лабиринт не был таким уж трудным, как говорил Томас. Она сомневалась, что наткнется хоть на одного человека. Девушка проигнорировала проход, ведущий глубже в лабиринт, и продолжила идти вперед, пока коридор не уткнулся в стену.
Она повернулась и пошла назад к тому проходу, который прежде отвергла. Он также вел глубже в лабиринт. Может, это и было неожиданностью? Просто следовать любым маршрутом, ведомым к сердцу головоломки.
Марианна глубоко вздохнула и продолжила свой путь, но уже медленней, чем прежде. Немного расстраивало то, что она не знала, где находится. Даже хуже того: в настоящее время она понятия не имела, как выйти. Она подошла к стене, от которой в различных направлениях расходились коридоры лабиринта, и остановилась.
— Томас?
Ответа не последовало. Что, если его вообще здесь не было? Если она не получила его записку вовремя? Если он ждал ее и решил, что она не придет? В конце концов, вариант навсегда потеряться в высоких, покрытых листвой, проходах не казался настолько уж неправдоподобным.
Девушка повернула направо, затем остановилась и двинулась налево. В нескольких шагах от входа в центре дорожки, ведущей дальше в лабиринт, лежала лента цвета слоновой кости.
Марианна облегченно засмеялась и подняла ее. Она проследовала дальше вдоль живой стены, потом следующей, накручивая ленту на руку. Скругленные проходы отличались здесь более плотной растительностью. Наконец, Марианна достигла железных ворот, на которых вяло висела привязанная лента.