Уроки автостопа или Как за 20$ объехать весь мир
Шрифт:
— Ты выглядишь как египтянин!
В пару мне досталось косноязычное существо из Ливана. Оно не только пыталось помешать мне снять наручники, но и при высадке отказалось скрыть следы "преступления", а, напротив, сообщило о моей выходке конвоирам. Те, к счастью, не обратили внимания на стукача.
На обратном пути ливанец опять принялся меня подначивать, но я предпочел просто таскать его за собой.
Негритенок-дебил в чем-то провинился, и "пахан" отлупил его ремнем. На мой взгляд, не помогло, ибо пацан первым делом отнял у стоявшего рядом Нефана чашку с чаем и выпил. У Юзефа обнаружился толстенный томик романа Ирвина Шоу "Rich Man, Poor Man" приблизительно 620
Глядя на бегающего перед решеткой двери Се-Уана я решил заняться физкультурой — покачать пресс. Жаль, что последователей не нашлось, хотя и хвастались, глядя на меня, что в 20 раз выносливее.
Вечером чернокожий иорданец и Сайд устроили клоунаду, щекоча мне в ухе соломинкой. А поскольку причину беспокойства я обнаружил слишком быстро, они притворились, будто ловят в воздухе вокруг меня невидимых мошек и жгут их.
На следующий день дежурный из консульства сообщил, что завтра консул поедет покупать мне билет. Прошло еще двое суток…
Утром привезли молодого алжирца, он долго кричал и плакал у двери. В "Immigration" меня повезли в паре с глупым негром. Сидевший рядом алжирец вдруг полез в драку с Саидом, а негр стал их разнимать и оказался на другой стороне. Я же до этого читал и положил очки на колени, откуда они благополучно свалились на пол. Одна линза треснула и раскололась по всей длине, но осколки остались в оправе.
Вскоре меня вызвали для разговора с Юрием Маровым. Он передал мне на подпись бумагу — обещание возместить посольству 170 долларов за билет до Москвы (без единственной даты!), оставил чистые листы для описания обстоятельств нарушений моих прав и пообещал:
— Во второй половине дня я заеду за тобой и отвезу в аэропорт.
По возвращении в камеру я добровольно принял душ, но Юрий приехал слишком рано, и я был вынужден криками отгонять всполошившихся заключенных, чтобы закончить помывку. Сменил одежду, собрал рюкзак и в последний раз вышел через двери ненавистного сооружения, провожаемый возгласами радости бывших сокамерников.
Вместе с сотрудником полиции, который должен был доставить меня в аэропорт на такси, Юрий быстро домчал нас на своей шикарной "Тойоте", а мужик еще и денег попросил на обратную дорогу.
Сопровождающий поспешил сдать меня в "комнату отдыха" — небольшое местное СИЗО. Начальник меня зачем-то обыскал — отняв аккумуляторы и отвертку, положил себе в стол. Я уже осмелел от близости свободы и вел себя не вполне корректно, ругаясь по-английски и крутя пальцем у виска, пытаясь дать понять придурку, что не стоит досматривать мои вещи в присутствии египтянки, пусть даже полицейской…
И еще я потребовал, чтобы мой рюкзак поставили в коридор за выходом так, чтобы я его видел:
— Знаю я вас, только и думаете, как бы кого ограбить.
В изоляторе обнаружилось несколько разнополых иностранцев арабской внешности, в том числе иракец с маленькой дочкой, которым вроде как дали уже ПМЖ в Европе, но почему-то не пускают.
Был еще и негр с юга Африки. Его без всяких объяснений сняли с рейса и привели сюда. Друзья к нему ходят, приносят еду и вести с воли.
Вообще, условия жизни там оказались гораздо более комфортные, чем в "моей" тюрьме комнатки с двухярусными деревянными кроватями и "цивильный сортир" — с умывальником и горячей водой. Этим я не преминул воспользоваться, выстирав свой комбез и почистив рюкзак.
Перед уходом из СИЗО я потребовал показать, все ли начальник вернул из "награбленных" вещей.
— Стьюпид!
Я, конечно, не постеснялся объяснить ему, что он неправ.
Во вполне приличном самолете, летящем транзитом из Хургады, в обилии обнаружились спящие пассажиры. Яркий свет включать не стали, и наши "полуновые русские" при свете ночников пробирались на свободные места, с брезгливостью отмечая вонь, мне незаметную, и лежащих с ногами на рядах сидений арабов и китайцев.
На посадку в сложных погодных условиях мы шли аж пятнадцать минут. Багаж ждали почти час — проводили досмотр с собаками.
Первый автобус в Москву уходил только в 6.20, поэтому я чуть после пяти вышел на шоссе. Отфильтровав двух таксистов, остановил иномарку до Белорусского вокзала. Водитель-сотрудник польского посольства, увлеченный моим рассказом о шпионской жизни, забыл снизить скорость перед патрулем ГИБДД, но отделался парой фраз об удивительном попутчике. А ровно в шесть утра я уже спускался в метро, причем бабка-контролерша пропустила меня без лишних слов, поверив абсолютно правдивой истории о полном отсутствии российских денег.
Олег Матвеев
Семнадцать дней в Марокко
Я не стану детально останавливаться на том, как мы с Денисом Борисовым неделю добирались из Москвы в Париж. Как заезжали по пути в знаменитый польский монастырь Ясна Гура в Ченстохова и как с православной точки зрения смешно у католиков обставлено паломничество и поклонение святыням. Как мы замечательно неделю жили в Париже в театре университета Нантэр и между прогулками по залам Лувра и Елисейским полям сумели выкроить время, чтобы внести собственный вклад в архитектуру этого восхитительного города, построив сарай для овец, содержавшихся в подсобном хозяйстве все того же театра. Как, простившись с Денисом, я за 30 часов доехал от Парижа до Лиссабона (2000 км), где провел почти две недели, восхищаясь красотой этого города, очаровавшего меня еще больше, чем Париж. Как, поездив по Португалии и получив почетную грамоту, свидетельствующую, что я побывал в самой Западной точке Европы (мыс Кабо да Рока), отправился на юг Испании. Был в Севилье свидетелем удивительных предпасхальных религиозных шествий, ночевал в садах Альгамбры, восхищался величием бывшей Большой мечети в Кордове, познакомился с чемпионом Франции по гольфу и под Малагой чуть не был сбит, когда об мою руку вдребезги разбилось зеркало проносившейся мимо машины. Пускай все это и многое другое временно останется за кадром, может когда-нибудь напишу о своих путешествиях подробную книгу, а этот рассказ будет посвящен главным образом путешествию но Марокко.
От Малаги до Гибралтарского пролива немногим более сотни километров, и по пути в Альхесирас приближение Африки уже ощущалось в полный рост: несколько раз за утро я видел машины с арабскими номерами, через каждые двадцать километров у дороги красовались рекламные щиты на испанском, английском и арабском, приглашающие купить билет на паром Альхесирас — Сеута в оборудованных поблизости маленьких офисах. На одной из заправок прямо передо мной из автомобиля вывалило целое марокканское семейство: пока машина заправлялась, тучная женщина пронзительно покрикивала на выводок своих смуглых детей, а папаша чинно прогуливался взад — вперед, перебирая четки. В своих халатах с островерхими капюшонами и кожаных тапках с загнутыми вверх носами они совершенно не вписывались в южно-испанскую реальность и выглядели как статисты, возвращающиеся со съемочной площадки.